— Хотите горячий завтрак, мисс Уолкер?
Алессандра покачала головой.
— Нет, спасибо. Не могли бы вы оставить мне что-нибудь прямо на подносе? Я поем в гостиной.
— Хорошо, мисс Уолкер.
Алессандра съела восхитительный салат из цыпленка и провела оставшуюся часть дня, свернувшись калачиком на диване и смотря старый и немножко грустный фильм по телевизору. Под конец у Алессандры мелькнула мысль, что именно этот кинофильм показал ей всю суетность ее стремлений. Зачем все это!
В пять часов миссис Маршалл принесла ей поднос с чаем, и Алессандра, выключив телевизор, выпила его в тишине, слушая бой огромных старинных часов, раздававшийся в доме, и наблюдая, как снаружи начинает темнеть.
Она продолжала сидеть в темноте, глядя, как звезды начинают светиться в ночном небе, ощущая в себе спокойное умиротворение, когда услышала шелест автомобильных шин по гравию.
Хлопнула тяжелая дубовая дверь, и наступил долгий момент тишины, прерванной вошедшим Камероном.
— Что ты здесь делаешь, в темноте? — спросил он, удивленно взглянув на нее.
— Благодарю за незабываемую встречу! — прошипела она саркастически.
— Я не знал, что ты приедешь.
— Это было совершенно очевидно!
— Ты должна была предупредить меня, — сказал он мягко.
— Неужели? — запротестовала она. — Если бы я предупредила тебя, ты бы приказал охранникам не впускать меня!
Камерон вздохнул, и Алессандра, посмотрев на него внимательнее, пока он приближался к дивану, отметила печать глубокой усталости на его красивом лице. Подбородок был плохо выбрит, глаза потеряли обычный блеск, и, несмотря на свой гнев, она чувствовала, что ее сердце потянулось к нему; хотя ей потребовались значительные усилия, чтобы не кинуться в его объятия, она сидела тихо, вопросительно глядя на мужа.
— Я не мог ничего поделать, — сказал он. — Ты это видела. Нельзя было так просто вваливаться.
Алессандра не могла поверить, что слышит такое.
— Давай, Камерон, я слушаю! — заявила она с негодованием. — У тебя слишком короткая память. Или это просто старая привычка все время вставать на дыбы? Сколько раз ты вваливался ко мне в офис без приглашения?
Он покачал головой.
— Не часто. И, конечно, не тогда, когда у тебя была важная встреча.
— Но ты об этом не знал! И если бы даже и была, я бы, конечно, с тобой не разговаривала в таком тоне! Неужели ты счел совещание столь важным, что его нельзя было прервать, чтобы встретиться со своей женой?
— Хочу тебе кое-что сказать, — начал Камерон, развязывая галстук и расстегивая верхние пуговицы на рубашке, а затем уселся в дальнем конце дивана, вытягивая перед собой свои длинные ноги и с облегчением зевая. — Ты случайно попала на очень деликатные переговоры. В нашей фирме появился новый профсоюзный лидер, человек, прямо скажем, несколько честолюбивый. И он предъявляет претензии, но я попросил его подождать несколько месяцев, пока наша новая фабрика в Германии не начнет работать в полную силу. Разногласий оказалось даже меньше, чем я ожидал, и мне удалось предотвратить забастовку на этой неделе. Отношения в настоящий момент очень обострены и могут выйти из-под контроля. — Он покачал головой и снова зевнул. — А затем пришла ты, выглядя на миллион долларов в своем восхитительном красном костюме и замшевых ботинках.
— Вот уж не думала, что ты это заметил, — сказала Алессандра слабым голосом.
— Я заметил, — ответил он уклончиво. — И не я один. В комнате не было ни одного человека, кто бы смог отвести от тебя глаза.
— И именно это заставило тебя потерять самообладание?
— Нет, черт возьми, не это! — взорвался он. — Ты совершенно не слушала, о чем я тебя просил. Зачем при посторонних людях ты упомянула про ресторан «Вито»?
— Что я не так сказала? — вежливо поинтересовалась она. — Мы же там обедали раньше.
— Что не так? — процедил он, намеренно подчеркивая каждое слово. — Да поесть там стоит недельного заработка для семей сидевших там людей! Ты представляешь, как все это выглядело, когда я прошу их подождать со своими требованиями два месяца, а моя жена предлагает ухлопать уйму денег на завтрак?
— Но они же получают зарплату, — возразила Алессандра. — Ведь так?
— Конечно. В моей фирме самая высокая зарплата в округе. Мои сотрудники получают чертовски много. Дополнительная помощь на матерей, отцов, ясли, медицинское обслуживание, бесплатное питание — все что хочешь, они все имеют. Просто получилось так, что я имею больше, чем они когда-либо смогут получить, только и всего. — Он вздохнул. — Нет, это не лотерея, жизнь — это вообще не лотерея, это просто определенный порядок вещей. И я не желаю, чтобы кто-то совал свой нос в мою жизнь, вот и все. Ты понимаешь, Алессандра, что я хочу сказать?
— О, да, — вздохнула она, прикрывая глаза, как бы пытаясь глубже вдуматься в смысл сказанного. — Мне это даже в голову не пришло. Боже, какая я дура! — Она умолкла и прямо посмотрела на него. — Прости меня, Камерон.
— Ладно, — кивнул он. — Ты меня тоже. Мне очень жаль, что я не встретил тебя так, как тебе хотелось.
— Мы это говорили друг другу уже не раз последнее время, не так ли? — заметила она. — Прости.
— Это лучше, чем никогда, верно?
— Думаю, да, — согласилась она. Но это не меняло дела — что-то между ними было не так, и им все время приходилось за это извиняться друг перед другом.
— Я ужасно устал, — вздохнул Камерон, откинулся на диван, закрыв глаза. Усталость чувствовалась в каждом напряженном мускуле его великолепного тела. — Иди ко мне, — сказал он, и что-то в его голосе заставило ее сердце затрепетать.
Алессандра придвинулась к нему, и он обнял ее. Она положила голову ему на грудь, и они замерли, наслаждаясь мирной тишиной.
— У нас никогда не было такой возможности, — прошептал он в конце концов, вдыхая аромат ее волос.
— Какой?
— Ничего не делать. Абсолютно ничего, просто быть рядом.
— Ну, наверно. — Ее большие темные глаза были широко открыты и смотрели на него вопросительно. — Ты действительно не знаешь, чем бы нам заняться?
— Возможно, да, моя любимая. Возможно, знаю.
Она чувствовала, как напряглись мускулы, подобно толстым полосам стали, обернутым вокруг его груди. Она выкарабкалась из его объятий и, встав на колени за его спиной, начала гладить натянутые мышцы шеи.
— О-о, хорошо, — выдохнул он хрипло. — Это заставляет меня забыть обо всем. О забастовках. О планах. Черт бы их всех побрал.
— Неплохая идея, — прошептала она ехидно. — Но только зачинщиков.
— В самом деле? — лениво прошептал он.
— Ммм. В самом деле, — промурлыкала Алессандра, развязывая его галстук, затем расстегивая рубашку и стаскивая ее. Его глаза слабо светились в темноте, и в них стоял вопрос. — Ложись, — приказала она мягко. — На живот.
— Что мне больше всего нравится — так это то, что женщина всегда знает, что делать!
Она улыбнулась, плавными движениями массируя его мышцы, двигаясь сначала вверх, а потом вниз, чувствуя, как волна расслабления охватывает его тело.
