попечением Божьим это творение родилось таким прекрасным. И тогда дух его устремляется к Богу и возвышается, чувствуя, что Он не может быть далеко, но должен с охотой пребывать в том жилище, которое Сам себе избрал[24].
Величественное великолепие, смягченное красотой, светом и божественной любовью, – таково было наследие императора, который считал себя наместником Бога на земле. Этим во многом объясняется длительное существование Римской империи на Востоке.
Возвращение Западного Средиземноморья
Двор Юстиниана жил так, словно вернулись счастливейшие дни христианской Римской империи. И действительно, наступило время, чтобы восстановить власть императора в тех западных провинциях, которые фактически были потеряны, но потеря эта никогда не признавалась официально. Юстиниан (родным языком его была латынь) готовил свои операции с величайшей тщательностью. В Сирии и на Балканах он построил ряд крепостей; между вассалами империи и буферными государствами на границах с помощью хитроумных и дорогостоящих мер – посольств, подкупов и денежных даров – было установлено согласие. С Персией (единственной державой, которую император признавал равной силой) – заключен «вечный мир». В последующие эпохи методы византийской дипломатии применялись почти всеми крупными европейскими государствами.
Однако все это – дело будущего. А в VI в. варварские королевства на Западе были разобщены: время от времени вступая в дипломатические контакты друг с другом, они не имели ни желания, ни возможности создать общий фронт против императора. Первая же операция Юстиниана оправдала все его ожидания. В короткой блестящей кампании Велизарий разгромил вандалов в Северной Африке и взял в плен их короля, чтобы провести его по улицам Константинополя во время триумфа. Это стало самым убедительным доказательством того, что римская армия все еще сохраняла превосходство, а римский флот – маневренность (если, конечно, они были должным образом оснащены и находились под хорошим командованием). Имперская пропаганда подчеркивала божественную миссию Юстиниана – восстановителя Римской империи «вплоть до двух океанов» и защитника истинной христианской веры от варваров-еретиков. Вряд ли можно сомневаться, что сам император верил в свою миссию, несмотря на пропагандистский и вполне прагматический характер подобных заявлений.
В 536 г. Велизарий высадился на Сицилии. После четырех лет тяжелой борьбы с остготами он взял Рим и отослал в Константинополь еще одного варварского короля. Но затем фортуна изменила императору. Царь Персии Хосров I нарушил «вечный мир»: его войска захватили и разграбили Антиохию. Юстиниану пришлось собрать все силы, чтобы отразить смертельную опасность на Востоке. Воспользовавшись ситуацией, готы вернули себе значительную часть Италии. Лишь в 552 г. Юстиниан смог послать достаточно большую армию, чтобы окончательно разбить остготов и восстановить императорскую власть по всей Италии. Примерно в то же самое время византийские войска и флот отвоевали у вестготов крупнейшие острова Западного Средиземноморья и южное побережье Испании. Теперь почти все средиземноморское побережье находилось под контролем империи.
Историки задним числом упрекали Юстиниана в том, что в бесполезных территориальных захватах он распылил военные ресурсы империи, вместо того чтобы сосредоточить их в восточных провинциях и таким образом предотвратить грозившую им опасность. Однако в 530-х годах это соображение не казалось столь очевидным. Славяне и болгары, небольшие группы которых по-прежнему достигали Балкан, отнюдь не выглядели столь же опасными, как германские племена – многочисленные, сплоченные и хорошо организованные; а ведь германцев в конце концов успешно побеждали. К персидской угрозе в Константинополе относились, конечно, очень серьезно, но ведь и ее в свое время удалось нейтрализовать с помощью целого ряда военных и дипломатических мер, и не было оснований полагать, что этого нельзя сделать вновь. После того как Велизарий с минимальной затратой сил одержал победу в Африке, никто не мог предвидеть, что Византия втянется в хроническую и дорогостоящую войну с берберскими племенами в Северной Африке, которые вели партизанские действия (с той же проблемой столкнулись в этом регионе впоследствии и другие политические силы – Кордовский халифат Омейядов, османские турки в XVI в. и французы в XIX–XX вв.). Никто не думал, что возвращение Италии займет два десятилетия и подорвет стабильное благосостояние этого региона. Наконец, никто не мог предвидеть опустошительной эпидемии чумы, которая свирепствовала между 541 и 543 г. и в последующем не раз накрывала Средиземноморье сменявшими друг друга волнами, затухшими лишь в 70-х годах XVI в.
Однако, какое бы тяжелое положение ни складывалось на Востоке и на Балканах, ни Юстиниан, ни его преемники никогда не соглашались добровольно расстаться с возвращенными провинциями. Византия удерживала Южную Испанию против вестготов до 629 г., а Северную Африку – до арабского вторжения 670 г., причем Карфаген пал только в 698 г. В Италии кризис наступил раньше. В 568 г. лангобарды, германское племя, некоторое время жившее между Дунаем и Тиссой, двинулись на юго-запад, в Италию. Их, как и германских захватчиков прошлых поколений, привлекало богатство Италии, к этому времени, правда, значительно истощенное, и точно так же подгоняла опасность набегов более примитивного и свирепого азиатского народа – авар. Вместе с тем в отличие от остготов лангобарды не заключили союза с империей. Византийцы поначалу растерялись и почти не оказали сопротивления, но в скором времени собрались с силами. Поскольку они контролировали морские пути, им удалось удержать за собой Равенну, Геную, Рим, большую часть Южной Италии и Сицилию. Эти города и области они защищали с необыкновенной находчивостью и упорством. Венеция, Рим и Центральная Италия в конце концов получили независимость: Венеция – как самостоятельная республика, а Рим и прилегающие области – как «наследное владение» римских епископов, пап. Но еще в IX в. византийцы более 40 лет обороняли Сицилию от набегов североафриканских сарацин; последний византийский оплот, Сиракузы, пал в 879 г. И только в середине XI в. византийцы уступили норманнам Калабрию и Апулию.
Трудно с уверенностью сказать, было ли Юстинианово
Византия и Персия
Однако смертельная опасность грозила империи отнюдь не в Западном или Центральном Средиземноморье. Юстиниан умер в 565 г., а спустя несколько лет дунайская граница опять стала такой же уязвимой, как и в V в. Но на этот раз уже не германцы, а славяне постоянно вторгались в пределы балканских провинций империи. Построенная Юстинианом система крепостей, призванная обеспечить глубокую оборону, в стратегическом отношении была задумана превосходно, но эффективно действовать могла только при наличии мобильной армии. Преемники Юстиниана как раз и не сумели создать такую армию, поскольку войны с лангобардами и персами истощили ресурсы империи. Под давлением авар славяне и болгары (тюркский народ, усвоивший славянский язык), как прежде лангобарды, хлынули на территорию империи. Они обошли крепости, проникли в Далмацию и Македонию, а уже в 580-х годах, продвигаясь на юг, достигли Греции.
Но настоящий кризис для Византии наступил тогда, когда к этому «северному» давлению присоединилось
