утверждением верховенства закона. В следующем поколении английские судьи вывели отсюда логическое следствие: «Король подчиняется Богу и закону».
Истинное значение Великой хартии вольностей выявилось после 1215 г. Несколько раз ее подтверждали великие бароны и представители церкви, которые входили в правительство регентов при малолетнем короле Генрихе III после преждевременной смерти Иоанна. В XIV в. парламент истолковал фразу «суд равных» в смысле суда присяжных, распространявшегося на всех не только свободных людей.
Для наблюдения за исполнением Великой хартии вольностей был создан комитет из двадцати пяти человек, но осуществлять такой надзор постоянно мог лишь парламент; вместе с тем обнародование Хартии не привело к немедленному созданию парламента. История парламента будет рассмотрена в следующей главе.
Папство, империя и светская власть
Со смертью императора Генриха VI в 1197 г. папство освободилось от последнего серьезного политического соперника в Италии. Как раз в то время кардиналы избрали папой самого младшего из своей среды под именем Иннокентия III. В ряду многих незаурядных средневековых пап Иннокентий III (1198–1216) выделяется своей властностью и замечательными политическими успехами. «Ниже Бога, но превыше людей», – так он определял величие своего статуса, а об отношении папства и государства писал: «Как луна получает свой свет от солнца… так и королевская власть заимствует свой блеск от авторитета пап». С непревзойденным искусством Иннокентий использовал каждую политическую возможность, чтобы воплотить свое представление о папской власти. Сицилия, Арагон и Португалия признали его своим феодальным сюзереном так же, как на некоторое время и король Польши, и даже Иоанн Безземельный. Иннокентий вынудил французского короля Филиппа-Августа вернуть свою супругу, которую тот отверг и осудил во время спора с Иоанном по поводу Нормандии. Но еще боже действенным было постоянное вмешательство папы в гражданские войны в Германии, где трон оспаривали кандидаты Гогенштауфенов и Вельфов (последний был сыном Генриха Льва). В результате Четвертого крестового похода даже Константинополь выразил готовность повиноваться папе. Когда Иннокентий торжественно открыл IV Латеранский собор (1215), в глазах всего христианского мира папство находилось на недосягаемой высоте.
Однако эти успехи оказались обманчивыми. Обстоятельства изменились, а преемником Иннокентия было далеко до его блестящего политического дарования. Теперь перевес оказался на стороне главного врага папства, императора Фридриха II (короля Сицилии с 1198, Германии с 1212, императора в 1220–1250). Сын Генриха VI, он был самым блестящим представителем наиболее одаренной немецкой династии – Гогенштауфенов. Воспитанный на Сицилии с ее многонациональным, многоязыковым и поликонфессиональным наследием, Фридрих II окружил себя блестящим двором из юристов, писателей, художников и ученых, причем самым активным образом участвовал во всех их начинаниях; в его распоряжении был гарем сарацинских наложниц и армия мусульманских наемников, на верность которой он мог полагаться перед лицом любых папских инвектив.
Превратив Сицилию в образцовое европейское государство, Фридрих попытался восстановить императорскую власть в Северной Италии и здесь, разумеется, столкнулся и с итальянскими коммунами – независимыми итальянскими городами, и с папством, которое вновь испытывало страх перед смертельно опасным политическим давлением со стороны силы, контролировавшей как Южную, так и Северную Италию. Борьба Фридриха II и папства фактически приобрела характер итальянской гражданской войны и шла с переменным успехом вплоть до внезапной смерти императора в 1250 г. После кончины Фридриха позиции имперских сил в Италии были безвозвратно утрачены.
Внезапность этого крушения сама по себе свидетельствовала, что базис императорской власти опасно сузился. В немецких гражданских войнах начала XIII в. соперничавшие группировки растратили основную часть имперского достояния, исчерпали ресурсы власти. Позже Фридриху пришлось использовать то, что от них осталось, чтобы обеспечить поддержку своей итальянской политике. После его смерти последовал период междуцарствия, во время которого несколько иноземных князей объявляли себя королями при поддержке различных групп немецких магнатов, но так и не сумели приобрести сколько-нибудь существенную власть. Наконец, в 1273 г. крупнейшие немецкие князья, курфюрсты, пришли к согласию и выбрали королем маловлиятельного немецкого графа – Рудольфа Габсбурга. Они рассчитывали, что это положит конец анархии междуцарствия, а слабому королю не хватит сил восстановить центральную власть немецкой монархии.
И в том, и в другом они оказались правы. Рудольф I мог располагать достаточной поддержкой, чтобы пресекать крайние злодеяния «баронов-разбойников». Вместе с тем он вполне логично рассудил, что его положение в конечном счете зависит от личных владений, и сам заложил основы будущего величия дома Габсбургов, завладев австрийскими землями. Курфюрсты, со своей стороны, продолжали выбирать королей из разных династий, руководствуясь главным образом их слабостью. Эти короли нередко использовали свое положение, чтобы увеличить фамильное состояние, а тем самым и престиж королевской власти. Некоторые из них даже совершали походы в Италию и короновались там императорами с целью возродить прежние имперские притязания и надежды. Но эти спорадические набеги были только бледной тенью великих походов саксонских и салических императоров, а также Гогенштауфенов. Немецкие курфюрсты держали монархию мертвой хваткой и тем самым фактически спасали Италию и папство от немецкого вмешательства.
Итак, папство вроде бы выиграло свою прошедшую три этапа и продолжавшуюся два века схватку с империей. Но это впечатление вновь оказалось обманчивым. В ходе борьбы сами папы, их идеологи и сторонники разработали сложную теорию папского верховенства как в самой церкви, так и в отношениях со светской властью, подкрепив ее соответствующими положениями канонического права. Они также создали весьма совершенную организацию централизованного контроля, которая позволяла папам держать в руках церковную администрацию на местах путем поощрения апелляций в Рим от церковных судов, использования налогов на духовенство, назначений на епископские и прочие церковные должности, а также с помощью новых монашеских орденов доминиканцев и францисканцев, которые оставались вне обычной юрисдикции местных епископов.
Цена этих нововведений была очень высокой. Боровшиеся с Фридрихом II папы – Григорий IX и Иннокентий IV – ради достижения чисто политических целей использовали любое оружие из церковного арсенала: отлучение, интердикт, пропаганду и просто клевету. Даже французский король Людовик IX (1226–1270), чья святость и верность церкви были вне подозрений и который был официально канонизирован еще до истечения века, не одобрял методов Иннокентия IV. В Южной Италии папы пожаловали Сицилийское королевство Гогенштауфенов французскому принцу Карлу Анжуйскому. Но в 1282 г. сицилийцы перебили ненавистных французов во время так называемой «Сицилийской вечерни» и предложили свою страну королю Арагона. Все попытки пап и Карла Анжуйского (фактически владевшего теперь только Неаполем) вернуть Сицилию не увенчались успехом. Но если это сравнительно небольшое и подчиненное папству государство смогло оказать активное сопротивление, то еще труднее было предположить, что пойдут на уступки крупные монархии, которые стремились контролировать церковь на своих территориях и у которых постоянное вмешательство пап в их дела вызывало возмущение. Если столкновения и нельзя было избежать, то его, как это часто случается, ускорили сильные личности. Французский король Филипп IV (1285–1314) был полон решимости укрепить свою власть в королевстве и расширить его границы. В 1296 г., во время войны с Эдуардом I, он обложил налогом французскую церковь – точно таким же образом Эдуард в Англии брал налоги с английской церкви. Папа Бонифаций VIII (1294–1303) отверг право обоих королей на подобные действия и повелел духовенству Франции и Англии выйти из
