телефону воспоминаниям о золотых днях молодости, проведенных в колледже. Насколько Дженни могла понять из рассказов Билла, Говард уже тогда был заметной личностью, во всяком случае, бесспорным лидером их компании. А Билл еще с тех времен плелся в хвосте. Таким он и остался. Говард брал всю игру на себя, а Билл суетился около него, старался изо всех сил, обеспечивая другу аплодисменты болельщиков.
Все началось с вполне обычного и ни к чему не обязывающего предложения Говарда познакомиться семьями, скрепить студенческую дружбу мужчин, попытавшись подружить между собой своих жен. Уже потом Говард выдвинул бредовую, но соблазнительную идею о совместном круизе на яхте, взятой в аренду на Тортоле. И Билл вдруг загорелся этой идеей. Таким вдохновленным Дженни ни разу не видела его за все совместно прожитые годы. Первые дни он буквально жил этой мечтой, был взбудоражен и весел. Но вскоре снова погрузился в свои школьные дела, а все заботы о предстоящем отъезде взвалил на ее плечи.
Если честно признаться, именно это больше всего раздражало Дженни и настраивало ее против Говарда и его жены Мэрилин. Билл послушно следовал их указке, а Дженни хотелось, естественно, сопротивляться. Той паре повезло в жизни, в отличие от них с Биллом. Разве это не причина для раздражения? Говард руководил архитектурным агентством, строил престижные здания в Бостоне. Мэрилин благодаря своему мужу занимала соответствующее положение в обществе, вращалась в высших его кругах, занималась благотворительностью… Дженни завидовала ей и даже испытывала некоторую робость, не зная, какую линию поведения избрать, общаясь с такой блистательной женщиной. Ей представлялось, что они с Биллом будут выглядеть скучными и невзрачными рядом с Мэрилин и Говардом.
— А на тебе обновка! — вдруг сказал Билл. — Я сразу и не заметил. Ты классно выглядишь…
На Дженни был свободный, навыпуск свитер и бледные, почти бесцветные, джинсы. Так, ей казалось, она будет выглядеть моложе.
— Это же твой подарок к Рождеству. Ты что, забыл?
— Почему же, помню. — Он улыбнулся. — Просто я еще раз оценил свой хороший вкус и твою великолепную фигуру. Не могу дождаться момента, когда увижу тебя в бикини на палубе яхты.
Она ему не поверила, но все же эта лесть немного ее согрела. Дженни была по-мальчишески худощава и узкобедра. Она гордилась стройностью своей фигуры, хотя временами страдала от отвращения к своему телу из-за отсутствия в нем женской сексапильности.
— В моем гардеробе нет бикини, есть только цельные купальники, — напомнила она ему.
— Бред какой-то, — он изобразил на лице возмущение, — цельные купальники уже никто не носит. На палубе вообще должны возлежать обнаженные нимфы. Если уж ты так стыдлива, я куплю тебе на Тортоле фиговый листок.
Дженни заметила, что водитель такси заинтересовался новой темой их разговора. Ну и пусть слушает! Она, наклонившись, шепнула Биллу на ухо:
— Не траться на фиговый листок. Я обойдусь и без него. Лишь бы тебе понравиться.
— Вот и прекрасно! Повторим наш медовый месяц.
— Не месяц, а хотя бы неделю…
В эти мгновения Дженни почувствовала себя почти счастливой, но тут же ее настроение омрачила мысль о том, как будет великолепно выглядеть в бикини Мэрилин. В уме она прикинула ее и свои габариты в дюймах — бюст, талия, бедра. Какой же голой идиоткой она предстанет рядом с Мэрилин перед глазами распаленных карибским солнцем мужчин!
Все автомобильное движение по набережной внезапно сбилось с ритма, как только Синди Камилли вышла из припаркованного возле отеля «Коммодор» роскошного лимузина. На ней были черные шортики, короткая желтая маечка с глубоким вырезом едва прикрывала ее пышный бюст. Из-под лихой бейсбольной кепочки выбивался золотистый «конский хвост». Ее личико могло украсить обложку любого журнала мод, если б не леденец за щекой, палочка от которого демонстративно торчала изо рта. Она подхватила с заднего сиденья свой рюкзак и теперь наблюдала, как водитель извлекает из багажника два объемистых алюминиевых кофра.
— Помочь?
Мануэль отрицательно покачал головой.
— Они не тяжелые, только неудобные.
Явный испанский акцент гармонировал с его смуглым лицом и благородной сединой. Опустив кофры на асфальт, он облегченно распрямился, так что хрустнули старые кости.
— Все-таки они тяжеловаты! — признался он с улыбкой.
— Не представляю, как я их понесу… — Синди обошла кофры, прикидывая в уме их вес.
— А ты их кати! — посоветовал Мануэль.
Он достал из багажника ручную тележку, разложил ее и разместил на ней кофры. Синди помогла ему обвязать их ремнем, взялась за ручку и покатила тележку по асфальту.
— Вроде нормально. Надеюсь, что справлюсь с ними.
— Если хочешь, я помогу, — предложил кубинец.
— Не надо, обойдусь. Лучше постереги машину.
Она протолкнула свой груз сквозь вращающиеся массивные двери «Коммодора» — многоэтажной башни, возвышающейся над океаном, и пересекла устланный ковром холл, направляясь к лифтам. Одетый в расшитую серебром ливрею швейцар покинул свое место у конторки и попытался преградить ей путь.
— Я иду в апартаменты мистера Линца, — заявила она, не останавливаясь.
— Он ожидает вас?
Одной рукой она извлекла леденец изо рта, другой нажала кнопку вызова лифта.
— Надеюсь, что да. Иначе какого дьявола я тащу ему эти штуки? Они мне вот как уже осточертели! — Синди сделала выразительный жест и впихнула тележку в лифт.
— Он живет в пентхаузе, — сообщил швейцар.
— Знаю!
Двери задвинулись. Кабина бесшумно пошла вверх.
«Вальтер Линц издевается надо мной!» — пришло ей в голову. Действительно, временами он проявлял удивительную беспечность. Зачем он поручил личному шоферу возить ее по всему городу на своем лимузине, привлекая всеобщее внимание? И почему он назначает ей встречу в своем отеле, где швейцар явно запомнит ее и сможет впоследствии опознать? Разумеется, он был дотошно педантичен в некоторых вопросах. Особенно он заботился о том, чтобы не оставалось никаких документальных свидетельств существующей между ними связи. Он дал ей наличные деньги для приобретения фотооборудования и авиабилетов. Он велел использовать ее собственную кредитную карточку при расчетах в гостинице.
По ее мнению, Линц плевал на то, что люди знают или о чем они думают. Опасность представляло лишь то, что они могут доказать.
Лифт доставил Синди на самый верхний этаж, в круглое, закрытое со всех сторон помещение вроде небольшого фойе, где белые дорические колонны создавали впечатление античного храма. Синди провезла тележку по изразцовому полу к скрытой за колоннами двустворчатой двери высотой не менее восьми футов, ладонью нажала на кнопку звонка.
— Да? — услышала она через переговорное устройство знакомый приветливый голос.
— Это я, Синди.
— А, Синди! Как всегда, вовремя!
Несколько секунд ушло на отпирание замков, и Вальтер Линц широко распахнул перед ней дверь.
— Входи! Входи! Выглядишь ты прекрасно!
Он отступил на шаг, пропуская ее вместе с грузом, но не сделал попытки помочь ей.
— Ты тоже в полном порядке! — отпустила ответный комплимент Синди и покатила тележку прямиком в просторную гостиную. Линц был облачен в светлые шорты и хлопчатобумажную рубашку с широким воротом. Его круглое лицо и абсолютно лысая голова загорели до черноты. Весь его вид излучал здоровье и бодрость.
— Могу я предложить тебе выпить? Я как раз смешал себе «Кровавую Мэри».
— Я предпочитаю коку… диет-коку, если у тебя найдется.
Он кивнул и отправился на кухню, предоставив Синди возможность оглядеться. Обстановка гостиной была выдержана в приятно успокаивающих тонах. Диваны, обитые белой кожей, стеклянные столики,
