заплясали смешинки.
— В самом деле?
— Совершенно точно.
Мел продолжала улыбаться, но веселье быстро угасло, сменившись выражением, которое Страйкер не смог истолковать. Она протянула руку и погладила Страйкера по щеке. Прикосновение получилось удивительно нежным.
— Еще раз спасибо тебе. За то, что ты рядом. И за то, что охраняешь меня.
— Мел, я…
— Ладно, — прервала она его, кивнув на экран. — Пора вернуться в игру.
— Хорошо, хорошо.
Страйкер сделал глубокий вдох, надеясь, что приток кислорода поможет сосредоточиться.
— «Близко, моя дорогая, но пока не совсем», — прочитала Мел.
— Наверное, просто комментарий по поводу того, что мы нашли сообщение на диске, — предположил Страйкер.
Она кивнула:
— Согласна. Гладит нас по головке и говорит: «Хорошая работа, а теперь прыгните еще через несколько обручей».
— Продолжай. Как насчет следующей строки «Сколько прошло с тех пор, как ты ощутила мой поцелуй убийцы?» Напоминает тебе, что часы тикают. Бомба активирована.
Мел поморщилась, и Страйкер пожалел о неудачном выборе слов.
— Ладно, — вздохнула она. — Не стану спорить. А дальше?
— Дальше про Дороти[14]. Звучит как предупреждение. «Песок сыплется». У Дороти были песочные часы, не так ли? Этим он хочет сказать, что твое время истекает.
Она нахмурилась.
— Пожалуй.
— Полагаю, ты права относительно уравнений, — без паузы продолжал Страйкер. — Они значат именно то, что значат. Но последние две строки… Быть может, за ними кроется нечто большее, чем маршрут «Огни гавани»?
— «Знакомое». «Потеряешься». «Одна». «В темноте». «Найдет». — Мел подчеркивала каждое слово. — Черт возьми! Не понимаю. — Она встала и принялась расхаживать по палубе. — Думай. У нас должно получиться. «Знакомое».
Наверное, имеются в виду «Круговые линии». В смысле, я там когда-то работала.
— Вот как?
— Неделю. Временно. Продавала билеты.
— И это было в твоей биографии?
— Я точно не помню, но вполне возможно. Там ведь отведено место для перечисления всех мест работы, да? Наверное, я об этом написала.
— Что ж, мы продвинулись вперед, — заметил Страйкер, — но нам так и не удалось понять, зачем мы здесь. И у нас кончается время.
Он произнес это как ругательство — и вдруг понял, что он только что сказал.
Судя по удивленному выражению глаз Мел, она поняла то же самое.
— Время, — прошептала она. — Почти в каждой строчке есть ссылки на время. «Пока не совсем». «Сколько прошло». Песочные часы Дороти. «Прежде чем».
— Да, здесь что-то кроется, — сказал Страйкер.
— Но что? — Мел огляделась вокруг, скользя взглядом по стенам. — Мы должны найти часы? Нет, не просто часы! — воскликнула она в порыве вдохновения, широко раскрыв глаза. — Наручные часы. Потерянные наручные часы.
— Потерянные и найденные. Бюро находок! — сообразил Страйкер. — И это не наручные, а карманные часы. «В твоем кармане», правильно?
— Блестяще! —вскричала Мел, обнимая Страйкера. — В самую точку.
Он на мгновение прижал ее к себе, взволнованный не только ее энтузиазмом, но и прикосновением ее груди к своей. Нет, им некогда обниматься. Кажется, они нашли подсказку, и пора приниматься за работу.
— Пойдем, — сказал Страйкер, выпуская ее из объятий, однако тут же взял Мел за руку, и они направились к лестнице.
Спустившись в кают-компанию, Страйкер обратился к одному из барменов.
— Бюро находок? — повторил тот. — У нас есть специальный ящик, в который мы складываем найденные вещи. Что вы ищете?
— Карманные часы, — ответила Мел. Бармен кивнул, поднял маленькую трубку —
видимо, интерком — и о чем-то быстро переговорил. Через минуту он положил трубку и вновь повернулся к ним.
— Извините. Одна пара солнечных очков, и все. Больше никто ничего не находил во время этого путешествия.
— О, но разве речь шла только об этой поездке? — спросила Мел, широко раскрыв глаза и сделав невинное лицо. — Сожалею, но мы потеряли их раньше. Знаете, мы были здесь большой компанией.
— В таком случае вам следует обратиться в офис, чтобы проверить вещи в бюро находок.
— А оно будет открыто, когда яхта вернется? — спросил Страйкер.
— Сомневаюсь.
— О, дорогой, — сказала Мел Страйкеру. — Папочка будет ужасно огорчен. — Она повернулась к бармену и пустилась в объяснения: — Мой папа завтра ложится в больницу. Ему предстоит операция на сердце. Все очень серьезно. А часы — его талисман.
Бармен, парень двадцати двух лет, негромко выругался, а потом поднял палец.
— Подождите немножко.
Он вновь подошел к телефону, но на этот раз повернулся к ним спиной во время разговора. Страйкер попытался подслушать, но бармен говорил слишком тихо, к тому же его слова заглушались разговорами пассажиров.
— Хорошие новости, — сказал бармен, поворачиваясь к ним. — Я успел застать менеджера — он как раз собирался уходить, однако обещал, что попросит свою заместительницу задержаться, чтобы вы могли посмотреть, нет ли там ваших часов. Ее зовут Кэти.
— Благодарю, — сказала Мел и наклонилась, чтобы прочитать имя бармена, написанное на жетоне. — Дуг, вы нам очень помогли.
— Что теперь? — спросила Мел, когда они вновь поднялись на верхнюю палубу с бокалами содовой в руках.
— А теперь остается только ждать, — ответил Страйкер.
ГЛАВА 28
Мы добрались до здания ООН, и яхта стала медленно сворачивать в Ист-Ривер. Через час мы сможем проверить, есть ли часы в бюро находок. Мне было очень жаль терять целый час, но, поскольку выбора у нас не было, я решила насладиться прекрасными видами. Не говоря уже о приятной компании.
Однако должна признаться, что я не знала, как себя вести. Страйкер заплатил за билеты, но наше времяпрепровождение никак нельзя было назвать традиционным свиданием, какие бы взоры он на меня ни бросал. Да, влечение присутствовало, не стану этого отрицать, и оно было взаимным; но, насколько мне известно, «Космо-политен» ничего не писал о свиданиях с телохранителями, в особенности о тех случаях, когда ты отравлена и по твоему следу идет убийца.
О господи!
Мое легкомысленное настроение моментально испарилось. На несколько мгновений мне удалось забыть о своем плачевном положении, но оно вновь напомнило о себе. Быть может, у меня больше никогда не будет свиданий. И еще того; хуже, я больше никогда не буду ходить по магазинам.
Я вцепилась в металлические перила и посмотрела в сторону города, глядя на закатное небо, но не
