— Значит, должен. — Не говоря больше не слова, он вернулся к своему занятию.
Ливия извивалась в его руках, а он продолжал терзать ее языком. И когда он скользнул в нее пальцем, она подумала, что задохнется от наслаждения.
Криста говорила, что будет больно, но в его прикосновениях не было ничего болезненного. Лишь райское блаженство.
Она откинула голову на подушки, пока он выводил пальцем круги у нее внутри, один за другим, в такт движениям языка. Оглушенная ощущениями, Ливия почувствовала, как тело ее содрогнулось, словно живя своей жизнью.
Удовольствие все нарастало, и, когда она больше не могла этого выносить и готова была умолять его остановиться, тело ее взорвалось.
Ливия закричала от наслаждения.
А он продолжал играть с ней. Его палец и язык ласкали ее, и, когда чувствительная плоть больше не могла выносить его прикосновений, Ливия застонала:
— Пожалуйста. Пожалуйста, хватит.
Адрон рассмеялся и очень удивился, услышав этот звук. Он не мог припомнить, когда последний раз смеялся.
Он отодвинулся, но не убрал палец. Он нащупал тонкий барьер внутри нее. Его тело горело, требуя взять ее. Но он не мог этого сделать. Нужно было остановиться, пока они не совершили чего-нибудь, что нельзя было бы исправить.
А если порвать этот барьер, возврата не будет. Никаких вторых шансов.
Точь-в-точь как когда он решил…
Он вздрогнул от нахлынувших воспоминаний. Его жизнь была абсолютно разрушена из-за одного глупого импульсивного поступка. Он не позволит ей так же разрушить и свою.
Она была доброй и нежной. Чистая душа в мире грешников.
Он не станет ломать ее.
Закрыв глаза, Адрон задумался, что же испытывает к ней. Ведь он смог остановиться и справиться со своим предательским телом.
Прошло много лет с тех пор, как он делал что-то хорошее. Много лет с тех пор, как ему хотелось сделать что-то хорошее.
Он потянулся за одеялами и укрыл ее.
Ливия замерла, когда он прижался к ней сзади, крепко обняв. Она упивалась ощущением его рук, но он не делал ни единой попытки…
— Адрон?
— Да?
— Мы ведь не закончили?
Он потерся щекой о ее плечо.
— Я доставил тебе удовольствие, Ливия. Тебе нужно что-то еще?
Она повернулась, чтобы посмотреть на него, но в темноте смогла разглядеть лишь смутные очертания его лица.
— Но ты же не… ну, ты знаешь.
— Знаю.
— Почему?
— Ливия, ты не думаешь, что тебе нужно подождать, пока ты не встретишь кого-то, к кому будешь неравнодушна?
— Я неравнодушна к тебе.
Адрон хмыкнул.
— Ты меня даже не знаешь.
Она повернулась в его объятиях и прижала ладонь к его щеке.
— Ты прав, я тебя не знаю. И все же я предложила тебе свое тело. Я хочу, чтобы ты закончил начатое.
Он отпрянул.
— Ливия…
— Адрон. Если ты этого не сделаешь, мне придется выйти замуж за человека старше моего отца. Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне так, как ты. Пожалуйста, помоги мне.
Ее слова разрывали ему сердце. Перед глазами встало лицо Лии. По Андарионским законам он был вынужден на ней жениться. И она показала ему настоящее значение слова
Ливия провела рукой по его груди вниз к животу. Его мышцы сократились в ответ на прикосновение, Адрон почувствовал, как ее ногти щекочут волосы у него между ног, а потом она сжала его в ладони.
В паху стало горячо, его плоть набухла еще сильнее. Одно мгновение — и Адрон понял, что пропал.
Когда она поцеловала его, весь мир рассыпался снопом искр.
Ливия была неготова к его реакции. Адрон низко зарычал и, перекатив ее на спину, прижал к матрасу.
Он исступленно поцеловал ее и прижался лицом к ее шее, начав лизать и дразнить ее плоть обжигающими ласками.
Он опустил руку и стал гладить ее, пока Ливии не начало казаться, что ее рассудок плавится.
Он раздвинул ее ноги еще шире, и она почувствовала, как ее коснулась головка его плоти.
Очень нежно он взял ее руку и прижал над головой, легко поцеловал в губы и глубоким выпадом скользнул внутрь.
Когда он наполнил ее, Ливия закусила губу, чтобы сдержать крик от неожиданно пронзившей боли, оборвавшей удовольствие. Он был таким большим, что ее тело жаждало избавиться от вторгшейся плоти.
Но, по крайней мере, дело сделано.
Она больше не девственница.
Адрон не двигался, ожидая, пока она приспособится к нему. Он не хотел причинять Ливии боль, но по тому, как крепко она стискивала его руку, он прекрасно понял, что она пытается скрыть от него.
Он лучше многих других понимал, что нельзя чувствовать боль и удовольствие одновременно.
А ему не хотелось делать ей больно.
Он неохотно отпустил ее ладонь, приподнялся на руках и посмотрел на нее. Адрон привык к темноте, так что мог видеть, что ее глаза крепко зажмурены.
— Не бойся, — прошептал он и скользнул ладонью по ее телу, пока его рука не оказалась между ее ног.
Ливия вздохнула, почувствовав, как его пальцы коснулись чувствительного узелка. Боль отступила перед волной наслаждения.
— Вот так, — сказал он и начал медленно двигаться.
Ливия выгнулась — боль совсем исчезла под его обжигающими прикосновениями. Чувствовать его внутри было так здорово, казалось, с каждым движением он погружается все глубже, она вцепилась в его широкие плечи. Она никогда и не представляла, что может быть так чудесно.
Адрон следил за лицом Ливии, стискивая зубы. Она была такой влажной и горячей. Он и забыл, какое это удовольствие — быть в объятиях женщины.
Забыл, каково это, когда кто-то просто обнимает тебя в темноте.
Он опустился рядом с ней и притянул ее к себе, сжимая ее голову ладонями. Дыхание Ливии щекотало его голое плечо.
