банковские счета. Количество нулей в финансовых документах могло вскружить голову кому угодно. Кто бы из Баченэнов ни сколотил столь крупное состояние, он сделал это мастерски.
А может, они прониклись к ней жалостью за то, что ей придется вести хозяйство в таком огромном доме? Днем она успела осмотреть лишь пять огромных спален, но она готова была поспорить, что замке таких комнат в десять раз больше.
Или они жалели ее потому, что были уверены: как только входные двери будут заперты, черта с два она отсюда выберется?
Внезапно она почувствовала, как волосы зашевелились у нее на затылке, и еле сдержалась, чтобы не обернуться или посмотреть вверх. В доме никого не было. Да и Уорсингтон не выглядел напуганным. Напротив, он выглядел совершенно безмятежно; отблески огня из камина мерцали на его седых волосах, руки были мирно сложены на коленях, а выражение лица сохраняло невозмутимое спокойствие.
— Уорсингтон.
— Да, миледи.
— Вы не заметили в замке чего-нибудь необычного?
— Необычного? — Удивленно повторил он.
— Именно. Я имею в виду, странного. Паранормального, — бросила она как бы невзначай.
Уорсингтон вежливо улыбнулся.
— В замке действительно случаются странные вещи.
Странные вещи? Почему все используют это выражение?
— Миледи, — мягко сказал Уорсингтон, — этот замок сохранился в приличном состоянии со времен средневековья. Как же он мог на протяжении столь долгого времени не заиметь немного… характера?
Характер? Ну конечно. И как она сама не додумалась! А что, если этот самый характер проявился в виде призрака? Ну что ж, видно, ей придется к этому привыкнуть. А потом, когда привидение увидит, что она не собирается покидать замок, оно тоже к ней привыкнет. А со временем они, глядишь, и подружатся.
Женевьева почувствовала себя значительно лучше. На самом деле, ей стало настолько лучше, что она не возразила, когда Уорсингтон постарался скрыть зевок и попросил разрешения удалиться. Она помахала ему на прощание, затем удобно устроилась в кресле и стала наслаждаться теплом камина. Да, здесь она начнет новую жизнь.
Для полноты счастья ей осталось найти замковую библиотеку. День, проведенный с книгой в руках, наверняка излечит ее от последствий перемены часовых поясов. Она закрыла глаза со счастливой улыбкой на губах. У нее впереди целый день, чтобы предаться мечтам о своем чудесном замке, и том, что где-то в нем обязательно есть красивый отважный рыцарь…
Глаза Женевьевы широко раскрылись. Она вжалась в кресло, с ужасом наблюдая за предметом, который раскачивался перед ней, всего лишь в сантиметре от того места, где свисали ее ноги.
Это был меч. На его рукояти сверкал большой изумруд. А вдоль эфеса были выгравированы стилизованные буквы:
АРТЕЙН
Глава 4 часть 2
— В следующий раз я не промахнусь, — раздался позади нее низкий голос.
Она резко обернулась, ударившись при этом о спинку кресла. Ее настолько потрясло увиденное, что она тут же забыла о боли, пронзившей локоть.
Он был почти двухметрового роста и весил не менее ста килограмм, и все эти килограммы были закованы в непробиваемую броню. В одной руке он держал длинный тяжелый меч, конец которого упирался в каменные плиты пола, другая рука сжимала топор, лезвие которого блестело в отсветах огня.
Это был ее рыцарь.
Точнее, призрак ее рыцаря.
Женевьева судорожно дернулась в кресле, чувствуя, как волосы у нее на голове зашевелились от ужаса, а в коленках появилась предательская дрожь.
Нет, это не его могучие размеры испугали ее. Не сверкающая броня, даже не грозное оружие.
Ее ужаснул убийственный блеск его глаз.
— Убирайся вон, распутная девка! — Внезапно заревел он, высоко поднимая меч.
Женевьева бросилась наутек. Она не разбирала, куда бежит, пока не ударилась о нижнюю ступеньку каменной лестницы. Не обращая внимания на боль, она сморгнула слезы, и, цепляясь за поручни руками и ногами, устремилась вверх.
Прошла, казалось, целая вечность, пока она достигла второго этажа. Она чуть не расплакалась от облегчения, когда увидела, что факелы освещают пустое пространство коридора. Слава богу, он остался внизу…
— Ты что, оглохла, женщина? — раздался за ее спиной свирепый голос. — Я приказываю тебе убираться!
Женевьева подпрыгнула от неожиданности, взвизгнула и, спотыкаясь, побежала вдоль коридора. Свет внезапно погас. Не зная, куда двигаться дальше, она тяжело опустилась на пол. Затем ей почудилось легкое движение воздуха. Она согнулась, подтянула ноги к груди и закрыла голову руками. Ей казалось, она чувствует, как холодная сталь разрезает кожу, рассекает кости и мышцы, отделяя голову от тела.
Ничего не случилось. Несколько минут она простояла на коленях, ожидая смерти; сердце бешено колотилось о грудную клетку; воздух толчками вырывался из легких. Но смерть не наступила. Вообще ничего не произошло. Никаких ударов, потоков крови, даже легкого касания. Ничего.
О Боже, может, она сошла с ума? Ведь только что она снова его видела! И это был призрак! Она медленно подняла голову, но в окружающей темноте не смогла ничего разглядеть. Она осторожно передвинулась вправо, пытаясь нащупать рукой стену. Потом медленно поднялась на ноги. Несколько минут она стояла, прислонившись к стене, и старалась выровнять дыхание. По-видимому, она получила короткую передышку.
В коридоре было совершенно тихо. Женевьева сделала несколько шагов вправо, в сторону своей спальни.
— Проклятье, ведьма,
Женевьева замерла, ожидая предательский свист клинка в воздухе. В кино клинки почему-то всегда опускались со свистом; наверное, так же случалось и в реальной жизни.
— Налево, барышня! Ступай налево!
Сейчас он уж точно рассвирепел.
— Я ничего не вижу, — прошептала она.
Свет в коридоре зажегся, и Женевьева увидела призрака, который стоял, прислонившись к противоположной стене. Руки он сложил на могучей груди, а брови грозно нахмурил. Боже, как же его должны были бояться люди, когда он был жив! Призрак поднял правую руку и пальцем указал на выход.
— Тебе туда.
Женевьева не могла вымолвить ни слова. Несколько минут она беззвучно шевелила губами, отчего призрак помрачнел еще больше.
— Ну что еще? — гаркнул он.
У нее перехватило горло. Ни за что на свете она не станет спускаться по лестнице. В таком состоянии она наверняка упадет и свернет себе шею.
— А ты можешь пройти сквозь закрытую дверь? — пискнула она в приступе внезапного озарения.
