– Чего молчишь?
– А о чём, собственно, говорить?- начал я.- Всё получилось из-за тебя.
– Из-за меня?- протянула жена.
– Да, да, из-за тебя. Не ты ли открыла это опасное море?
– Опасное?- отозвалась жена.- Я купалась и ничего такого не заметила. Совсем даже напротив, было очень приятно. Вода тёплая, волна небольшая, младенцы могут плавать в таком море.
– И они мгновенно перестанут быть младенцами…- вставил я без промедления.
– Что ты выдумываешь?
Выбора у меня не было. Пришлось рассказать всё начистоту. Едва я кончил, жена расхохоталась.
– Не вижу ничего смешного,- обиделся я. Меня возмутила та беззаботность, с какой она восприняла моё ужасное приключение.- Выходит, эта история ни капли тебя не удивила?
– Чему прикажешь тут удивляться?
– Да хотя бы медведю!
– Наверняка его кто-то сюда привёз,- заметила жена равнодушно.
– То есть как это «привёз»?- воскликнул я, чувствуя, что мне не совладать с нервами.
– А вот так… Приехал и привёз. Люди привозят с собой самых разных животных… Таскаешь же ты с собой Тютюру… Да хватит молоть языком впустую, уже готов завтрак…
Я уселся на складном стульчике у складного столика и складной ложечкой насыпал сахарного песку в складную чашечку, складным ножиком отрезал себе хлеба и складной вилкой стал ковыряться в яичнице, поджаренной на складной сковородке.
Но прерванный спор не давал мне тем не менее покоя.
– Насчёт Тютюры ты права,- сказал я.- Но ведь Тютюра, в конце концов, маленькая зверюшка…
– Одни любят маленьких, другие – больших. Одни возят с собой кошек, другие путешествуют с собаками, а третьи берут с собой в дорогу обезьяну или попугая…
– Так-то оно так,- согласился я,- но чтоб путешествовать с медведем?!
– А что, многие, наверно, удивляются, глядя, как мы путешествуем с ежом. Ты что, считаешь, что путешествовать с ежом – вполне обычное дело, не так ли? Думаешь, найдётся ещё кто-нибудь, кто таскает с собой ежа?
– Сомневаюсь,- ответил я,- хотя поездка с ежом куда понятнее, чем с медведем. От ежа хоть польза…
– Очень даже может быть, что польза и от медведя, откуда ты знаешь? Факир, к примеру, и шага не ступит без змеи, а тебе, верно, и в голову не придёт возить в автомобиле змею?
При одной только мысли об этом меня всего передёрнуло, уж очень я не люблю иметь дело со змеями и подобными им ползучими тварями.
– А может, этот самый медведь,- развивала свою мысль жена,- добывает в дороге для своего хозяина мёд? Медведи, как тебе известно, прекрасные добытчики, они способны учуять мёд за несколько километров, вдобавок могут вскарабкаться на самое высокое дерево и отобрать мёд у пчёл…
– Но это был белый медведь,- заметил я с усмешкой.- Белые медведи, насколько мне известно, не лазают по деревьям по той простой причине, что там, где они обитают, деревьев почти что нету.
– Какое это имеет значение,- пренебрегла моими доводами жена.- Не цепляйся к слову. Ладно, пусть он добывает не мёд, пусть ловит рыбу. Белые медведи превосходные ныряльщики, и вот хозяин по первому же требованию получает свежую рыбу. Нам бы, откровенно сказать, такой мишка не повредил, мы бы питались лучше, а то всё консервы да консервы…
– Глянула б ты на него сама, тебе б сразу же расхотелось рыбки.
Жена собралась было что-то возразить, но тут на наш складной туристский стол упала длинная тонкая тень. Казалось, высоченное дерево склонилось над нами.
Мы одновременно обернулись и онемели от удивления.
У нас за спиной появился самый что ни на есть настоящий жираф или, вернее, жирафа. Она была в пижаме, а на голове у неё красовался чепчик, словно она только-только встала с постели.
Жирафы – животные очень пугливые. Но эта была какая-то ненормальная – ни тени страха. Как раз наоборот, именно мы ощутили в это мгновение что-то похожее на тревогу.
Жирафа со своей высоты нам улыбнулась. Никогда ещё нам не приходилось иметь дело с жирафами, тем более с улыбающимися. Когда видишь улыбающуюся жирафу, кажется, что тебе улыбается кто-то с балкона четвёртого этажа.
Я ещё как-то улыбнулся в ответ, но у жены ничего не вышло. Выглядели мы, надо полагать, по-дурацки и совершенно не знали, что делать.
К счастью, жирафа чувствовала себя как ни в чем не бывало. Только она одна была на высоте положения.
– Извините, пожалуйста,- произнесла она с большим достоинством,- кажется, я нарушила ваш завтрак. Не одолжите ли вы мне щепотку соли?
– Соли?!- воскликнули мы оба враз.- Какой соли?
– Обыкновенной, столовой.
– С величайшим удовольствием,- сказал я поспешно.- Боюсь только, не маловато ли будет, у нас только то, что в солонке.
– О, этого абсолютно достаточно. Мой муженёк заупрямился, говорит: ни за что на свете не буду есть на завтрак несолёную редиску. Наша палатка тут поблизости… Вы её сразу узнаете – самая высокая. Мы тут вместе с детьми. Очаровательное место, не правда ли? Идеальный отдых. Мы бываем здесь каждый год. А вы тут впервые?
– Впервые,- пролепетал я.
– Вы, конечно, привяжетесь к этим местам. А солонку я вам сразу верну, вот только посолю мужу эту его редиску.
Она взяла солонку и загарцевала по-жирафьи между высокими деревьями рощи.
Жена посмотрела на меня, я – на жену.
– Ну, теперь ты веришь в медведя?- осведомился я.
– Начинаю верить. И в медведя и в жирафу,- ответила жена.- Не кажется ли тебе, что это малость жутковато?
– Мне кажется, что пора сматываться отсюда…
– О, не спешите, не спешите,- пророкотал в кустах терновника чей-то бас.- Мы вас отсюда так сразу не выпустим.
– Ещё какой-то сюрпризец,- шепнул я жене, вскакивая со своего складного стульчика.
И мы уставились в чащу, сквозь которую продирался незнакомец.
Спустя несколько секунд он был уже перед нами.
Кабан! Кабан в плавках.
– Пожалуйста, не пугайтесь, ничего дурного не случится,- заявил он, появляясь во всём своём великолепии.- Я, разумеется, кабан, но отнюдь не свинья. А уж во время отпуска характер у меня просто ангельский.
На всякий случай мы оба прыгнули в Камилла и захлопнули дверцы.
– Это ничего не меняет,- крикнул кабан и от души рассмеялся.- Уехать отсюда вам всё равно не удастся, во всяком случае в ближайшее время. Кто к нам попадает, тому приходится пожить у нас какое-то время. Вы для нас слишком редкие гости. Нет, нет, мы не позволим вот так сразу бежать отсюда. Мы должны как следует насладиться вашим обществом.
Я невольно включил двигатель. Мотор Камилла тихо заурчал.
Кабан это услышал и, глянув на нас исподлобья, со странной усмешкой произнёс:
– Зачем же так опрометчиво? В этом нет ни малейшего смысла. Да и дорога так себе…
Сказав это, он значительно кашлянул. По правде сказать, он откашливался всё время без остановки, откашливался, а может, он так похрюкивал? Но мы обратили на это внимание только сейчас, когда он заговорил о дороге.
Я опустил стекло и заметил:
– Она уж вовсе не такая плохая. Вчера мы тут проехали, и всё было в порядке. Даже Камилл – это наш
