Малый драконий род

Огнем, мерином, который принадлежал Джеми. Нимало не раздумывая (в этот миг я вообще слабо соображала), я накинула ему на глаза мокрую тряпку, называя его по имени и изо всех сил стараясь, чтобы голос мой звучал спокойно и естественно, и попыталась без суеты вывести его наружу. К моему величайшему облегчению, он последовал за мной. Выбравшись на свежий холодный воздух, я услышала, как Джеми кричит, чтобы всех лошадей отводили на выгон. Тогда я схватила подвернувшуюся под руку служанку, которая была не у дел, и велела ей отвести туда же Огня. Она ничего не ответила, но, кажется, рада была хоть чем-то помочь.

К этому времени во дворе было уже довольно много лошадей, однако еще не все. Далеко не все. Предусмотрительно стащив тряпку с морды Огня, я вновь кинулась в конюшню.

Внезапно слух мне взрезал истошный крик лошади. Я попыталась пробраться в ту сторону, но пламя было слишком жарким, а сверху, с сеновала, начали падать горящие куски. Мне сделалось дурно: от запаха жженого конского волоса и паленой плоти меня начинало тошнить. Но слезы лить было некогда. Я была уже у соседнего стойла, пытаясь совладать с Безумной Салли, одной из наших племенных кобылиц, которая никак не желала выходить. И тут вдруг услышала нечто такое, от чего пришла в полнейшее удивление. Лишь спустя какое-то мгновение я поняла, откуда доносится этот голос.

Это был Вариен. Внутренний его голос был спокоен и разливался широко: он обращался к лошадям на Языке Истины! Он не использовал слова, только чувства: убеждал их успокоиться, образумиться и давал понять, что снаружи они будут в безопасности, если доверятся людям, которые пытаются им помочь, и последуют за ними.

Я не вполне уверена, но это, похоже, помогло. Безумная Салли успокоилась и даже позволила накинуть на себя недоуздок, после чего последовала за мной, все еще объятая страхом, но уже не упираясь. Я провела ее к выходу как можно быстрее и там передала повод Тэму, одному из молодых работников. Каждый обитатель поместья прилагал все усилия, чтобы спасти как можно больше животных, но где-то внутри я чувствовала, что огонь разбушевался не на шутку, и если нам удастся вывести еще хоть немного лошадей, это будет просто чудом. Разве что Владычица пособит.

Я направлялась назад в конюшню, когда посреди этой бешеной сумятицы мне в голову вдруг явилась смутная мысль: что-то уж больно много народу вокруг, откуда у нас столько? Должно быть, кто-нибудь из деревни прибыл на помощь... И не успела я зайти внутрь, как вдруг сверху на меня что-то обрушилось, накрыв мне лицо, забив рот и ослепив, и я ощутила, как меня хватают сзади, а руки с силой прижимают к бокам. Схвативший меня оказался довольно крупным человеком: он ухитрялся тащить меня одной рукой, а другой крепко сжимал горло. Попытавшись закричать, я тотчас же почувствовала, как в рот мне запихивают кляп, и закашлялась. Тогда я мысленно воззвала к Вариену на Языке Истины, как можно громче, отчаянно стараясь унять кашель и втянуть в себя воздух.

Мне удалось сделать лишь один вздох (когда я рассказываю об этом, создается впечатление, что дело происходило медленно, хотя на самом деле все заняло один миг); я пыталась наугад ударить врага каблуком сапога по голени, когда меня вдруг сбили с ног.

Лишь после того, как меня протащили немного вперед, я вспомнила, чему меня учил когда-то Джеми, и попыталась освободиться от сжимавшей меня хватки. Но враг, казалось, был готов к этому и еще с большей силой сдавил мне горло. Я не могла продохнуть, не говоря уже о том, чтобы сопротивляться: воздух едва поступал мне в легкие.

«Вариен, скорее, помоги мне!» — вскричала я мысленно со всей силы, какая у меня еще оставалась.

«Ланен, сосредоточь свои мысли. Где ты находишься? Ты в сарае?»

«Нет, нет, какой-то ублюдок держит меня за горло, и я не могу кричать. Он тащит меня через двор!»

'Дорогая, успокойся, если можешь. Твоя речь слишком рассеянна, я не могу отыскать тебя, — донесся до меня сильный голос Вариена, звучащий спокойно и убедительно. — Посылай ко мне свои мысли словно через узкое оконце — самое узкое, какое только сможешь себе вообразить. Я последую за тобою'.

Думать спокойно оказалось не так-то просто: я была вне себя оттого, что меня с такой легкостью сделали беспомощной, к тому же я переживала за прочих лошадей, которых еще нужно было вытащить из этого пекла, и лишь в последнюю очередь меня беспокоил вопрос о том, кто же это меня тащит по булыжникам двора. Однако отчаяние удивительно способствует обострению разума. Я начала представлять себе игольное ушко, достаточное лишь для того, чтобы пропустить поток моих мыслей, как меня учил Вариен.

'Я здесь, любимый, я здесь, этот ублюдок тащит меня спиной вперед — даже в этой безумной свалке меня можно легко увидеть — Богиня, еще одна лошадь кричит, мне сейчас будет плохо! — проклятье, булыжники кончились, теперь я снаружи, меня тащат по траве, проклятье, не могу дышать!'

Шум начал стихать — или, по крайней мере, изменился. Я все еще слышала ржание лошадей, от которого у меня внутри все переворачивалось, но теперь это уже был не тот раскатистый гвалт, что сотрясал двор: я чувствовала, что лошади находятся здесь же, вокруг меня, — довольно много лошадей и людей.

'Мы пересекаем выгон. Разрази гром этого ублюдка, я не могу нащупать опоры, чтобы задержать его, он шагает слишком быстро. Да неужели же меня никто не видит? А он дюжий, гад! Осторожно, тут еще и другие!'

Мы остановились. Голоса вокруг звучали глухо и до ужаса спокойно, пока мне связывали руки. Я сопротивлялась и снова попыталась кричать, но мне по-прежнему недоставало воздуха, и справиться со мной не составило особого труда. «Одолели», — мелькнуло у меня в голове, и теперь я поняла, что так и есть. Может, тут мне и суждено испустить дух — одинокой, скрученной, посреди собственного поля.

Страх всегда приводит меня в ярость. Я принялась извиваться и сопротивляться еще сильнее и даже пиналась, когда мне это удавалось, однако мой похититель вновь сдавил мне чем-то шею, и пришлось сдаться.

'Вариен, скорее, они связывают меня, и я по-прежнему не могу дышать, — воззвала я на Языке Истины. Я была объята ужасом: воздух совсем перестал поступать мне в горло, я не могла сделать ни вздоха. — Помоги, помоги, я здесь, здесь, прошу тебя, помоги мне, спаси меня, вытащи меня отсюда, они связывают мне ноги, я не в силах их остановить, помоги, помоги, помо-оги-и- и!'

Больше я ничего не могла поделать: я совершенно выбилась из сил, а голова моя раскалывалась оттого, что пришлось прибегать к Языку Истины. Я чувствовала, что вот-вот лишусь чувств от недостатка воздуха, поэтому решила сосредоточиться только на дыхании.

Вариен

Я призвал на помощь всю свою силу и быстро повторил про себя Упражнение Спокойствия, как это принято у кантри, не переставая при этом искать Ланен. Я знал, что больше не сумею ничем помочь лошадям, поскольку Джеми запретил нам входить в сарай. Огонь уже неистовствовал вовсю, и было ясно, что более ничего сделать нельзя. На краткий миг я пожалел о том, что утратил свой прежний облик. Тогда я мог бы с легкостью вынести всех лошадей, ибо огонь не причинил бы мне вреда.

Пытаясь понять, откуда доносится голос Ланен, я заметил, что Джеми начал выводить лошадей из двух других конюшен... Ага, вот оно!

Старые привычки так просто не отмирают. Я всю жизнь считал, что силой своей превосхожу гедри, и знал, что они не могут представлять для меня серьезной угрозы. Поразмысли я над этим хотя бы мгновение, я бы позвал на помощь, но куда там! Подозреваю, я был не так уравновешен, как могло показаться, ибо сейчас же поспешил по зову Ланен с мечом в руке. Я был уже довольно далеко, когда вдруг осознал, что поступил глупо; однако теперь не оставалось ничего другого, кроме как довершить начатое. Вознеся крылатую молитву Ветрам, я приблизился к темной кучке людей, которые были заняты тем, что вязали Ланен по рукам и ногам. Мы были слишком далеко от стен поместья, чтобы там, в общей сумятице, кто- нибудь мог услышать крик о помощи.

Я не стал тратить время на то, чтобы объявить врагам о своем присутствии, — просто поднял меч и ринулся на них. Должно быть, я выдал себя каким-то шумом — возможно, зарычал в гневе; как бы там ни