солнце – это некоего рода бодрящий напиток.
Ум его был занят все темные часы, его глодали воспоминания, одолевала давняя боль. Рауэн пытается стать правителем самого могущественного на свете королевства. Ведь именно о Рауэн говорил рипариец, в этом у Рола не возникло ни малейших сомнений. Пропавший Наследник Бьонара. Как нечто из старого сказания. Как нередко за последние семь лет, Рол подумал, каково ей теперь, ведом ли ей покой по ночам, мелькает ли какаянибудь добрая мысль о нем. Воспоминание о ней опалило самый его дух, ее лицо, ее упругое тело, прикасающееся к нему. Ее улыбка, редчайший на свете дар. И, как всегда, когда он не мог больше этого выносить, он отбросил бесплодные гадания и праздные домыслы, глядя, как занимается утро над поверхностью вод, и находя в этом успокоение.
Элиасу Криду полагалось драить палубу, но он встал с колен и принялся, слабо постанывая, растирать натруженную поясницу. На год или два старше Рола по большому счету, а по лицу мужчина средних лет, и весьма потертый. Тело его, хоть и поджарое, отличалось невероятно крепкими мышцами, итог нескольких лет работы в каменоломнях Кеутты. Осужденным выдали полотно, и они сами изготовляли себе одежду с помощью немногих прочих на борту, что были ловки с иголкой. Они хорошо себя проявляли, несмотря на пристрастие к жутким россказням о своих былых бесчинствах. Однако те, перед кем они бахвалились, уже слышали все это прежде, и их не такто просто было поразить. Крид оказался особенно ценным работником, не склонным жаловаться и частенько предвосхищающим приказы корабельного начальства. Теперь он любовался зарождающимся утром подобно Ролу.
– Я никогда толком не знал Каверрийские воды, – заметил он. – Мы ходили по Внутреннему Пределу, по Западному Спокойному. Но и за Щель никогда не забирались. Моря моей юности. Скоро я опять их увижу. – И он испытующе поглядел на Рола.
– Через несколько дней, если мы без неприятностей одолеем Проливы и Ран будет милостив. – Рол помолчал. – А что, когда мы достигнем Ордоса, ты останешься на корабле?
Крид, улыбаясь, покачал головой.
– На Оронтире у Купеческого Союза тоже есть каменоломни. Твой капитан под расписку передаст меня и моих товарищей начальнику гавани в Ордосе, и мы вновь станем в кандалах ломать камень. И всетаки это было нечто, опять почувствовать под ногами палубу, хотя бы совсем ненадолго.
Рол, хмурясь, отвернулся.
– Ты думаешь, я убийца и вор, а, начальник?
– Ты был приватиром. А я слышал, что они этим занимаются.
– Да. Занимаются. Но они вовсе не сплошь чудовища. А всегонавсего люди. И большинству из них не осталось выбора в том, как устраивать свою жизнь.
– Как – так?
– Я знаю, что костяк экипажа «Барракуды», ветераны моего отца, были беженцами с оронтийских границ, коекто из Голиада. Они не выбирали море. Но любого иного выбора их лишили. Бьонийские войска разорили их города, увели их жен и дочерей, обрекли на голодную смерть их отцов. Возможно, наш корабль малость отличался от прочих, но мы охотились лишь на суда Бьонара и его союзников. Мы убивали и насиловали, в свой черед, но лишь подданных Бьонара и тех, кто с ними.
– Весьма благоразумно с вашей стороны, – сухо ответил Рол. Он повернулся и впервые пристально оглядел Элиаса Крида. Элиас казался исполненным той же спокойной уверенности в себе, которую Рол заметил при первой встрече. Он не утратил ее тогда, хотя и стоял в оковах. С тех пор он подстриг волосы и бороду и оделся в моряцкое полотно, а раны его заживали. Но глаза не изменились. Какимто образом Крид не утратил веру в доброту чужих даже после одиннадцати лет в Кеутте.
– Если бы тебя не вернули в каменоломни, что бы ты сделал?
Крид не колебался.
– Подался бы в море.
– Как пират?
Тут Крид поглядел в сторону. Он обернулся к корабельному поручню и оперся о него, мышцы вздулись вокруг лопаток.
– Не знаю. – И далее: – Ты слыхал когданибудь о Ганеше?
Рол пошарил в уме.
– Это стародавнее имя, не так ли? Так назывался юговосточный берег Бьонара.
– Да. Миконины там спускаются к морю крутыми лесистыми склонами и высокими гранитными скалами. Там тысяча бухт и заливов, и хотя бьонарцы считают то место своим, они ни разу туда не ступали. – Он опять повернулся к Ролу и взглянул ему в лицо. – Туда я и отправился бы, где ни одно войско не могло бы до меня добраться. Говорят, в Ганеше есть город, тайный город, куда не ведут дороги. Ганеш Ка.
– Слышал. Это легенда у моряков.
– Да. – Крид подступил к нему ближе, словно собираясь доверить тайну. Он понизил голос так, чтобы его слов не смог разобрать рулевой у руля: – Отец рассказывал мне, что бывал в Ганеш Ка в юности. Он утверждал, что город существует на самом деле. Пиратский город, где живут свободные люди, которые не могут выносить власть Бьонара. У них есть боевой флот, они управляют своими делами и приветствуют всех пропащих и беглецов, которые являются к ним в горе и отчаянии, дают им поддержку и новый дом.
– И ты в это поверил? Ноздри Крида расширились.
– Он был моим отцом. И взошел на эшафот, не сказав за всю жизнь ни слова лжи.
Рол спросил осторожней:
– Ты веришь, что город все еще существует? Бьонарцы оставили следы своих окровавленных сапог на большей части материка в то или иное время, а это место не может быть более чем в ста пятидесяти лигах от самого Миконна.
– Миконины защитили его, и непроходимые леса на их склонах. Ганеш не место для войск. Город там, поверь мне.
