того, какое пролило бы крохотное садящееся солнышко. Они в недоумении изучали его на ходу.
– Может быть, люди у лодки развели огонь, чтобы согреться, – предположил Элиас.
– Что они жгут? Песок? – огрызнулся полутролль. Он опять помрачнел и ушел в себя. И тогда заговорил Михал:
– Это корабль. «Большой Баклан» горит.
Какая отчаянная чушь. Корабли ходят под парусами, садятся на мель, переворачиваются, разбиваются, тонут. Но не горят. Сами. Их жгут люди. Рол припустил со всех ног.
– Стой! – возвопил Галлико, точно труба в ночи. Рол бежал. Земля отскакивала от его стоп, он пронесся через впадину, заросшую искалеченными черными деревьями. Острые листья резали ему лоб, но он не замедлил бега. Он летел вперед со скоростью, какую давала нарастающая в нем ярость. Вот он достиг тропы среди скал, полез вниз и полупокатился по ней. Мелкие камни и пыль тучей мчались впереди него, взметываясь изпод ног. Сапоги его ударили по мягкому песку, и он побежал дальше. Он бежал мимо тел моряков, которых оставил на пляже, мимо разломанной в щепы судовой шлюпки. Он ринулся в воду, разбрызгав белую пену, и поплыл столь же уверенно, сколь и бежал, мигом сроднившись со стихией, не думая, все его сознание наполнила ослепительная белизна.
Протеро.
«Большой Баклан» был охвачен пламенем от клотика до ватерлинии. А на борту были распяты Протеро и те из их товарищей, которых Рол оставил глядеть за судном. Дюжина моряков корчились в пламени, меж тем как их мышцы и сухожилия рассыпались пеплом, кожа уже вся почернела, волосы пылали. Смола на конце обрубка Протеро полыхала ярким факелом, так что казалось, он истекает огнем, точно кровью. Глаза его уже иссохли, а лицо сморщилось до величины детского.
Рол подплыл к корабельному борту и вытянулся на воде, взирая на пожар. «Большой Баклан» стонал и трещал в предсмертных муках, горящие обломки сыпались с временных рей, точно кометы, с шипением погружаясь в воду повсюду вокруг. На борту раздался резкий грохот, бриг содрогнулся, в воздух взлетел настоящий фейерверк. Это взорвался, вспыхнув, небольшой заряд для вертлюжной пушечки. Корабль стал крениться, огонь злобно шипел у ватерлинии, бросая вызов прохладной тьме моря.
Рол с усилием отвел взгляд от сморщившегося лица Протеро и поплыл вокруг кормы «Большого Баклана». Стекла кормовых окон лопались с пронзительным треском, пламя жадно вырывалось оттуда и лизало гакаборт. Ярость Рола остыла, осталась лишь холодная зола. Он уставился в сторону горизонта, где небо светлело, предвещая утро. Но ничего не увидел. Он был слишком низко в воде, сказывались тяжесть сабли и капитанского пистолета у пояса. Он лежал на плаву у гибнущего корабля, который был его домом, не обращая внимания на мольбы и крики поискового отряда, уже успевшего добраться до пляжа. Наконец, когда на восходе ревущее пламя побледнело, он повернулся в воде и опять поплыл к берегу, смертельно измученный.
Глава 17
Место рождения человека
– Мы их видели со скал. У самого горизонта, – сказал Элиас Крид, бледный под краснотой солнечных ожогов. – Два бьонийских крейсера, идущих на югоюгозапад. Не иначе как посылали лодки за риф в течение ночи.
– Мы были судном Купеческого Союза, – вознегодовал молодой Михал. – О чем они думали?
– Флажка нет. Унесло в бурю, – ровным голосом сказал ему Рол. – Они приняли нас за спутник приватира и послали своих, не задавая особых вопросов. Они распинают пиратов, а нас они как раз за таковых и приняли. – Говоря, он поглядел на Крида и Галлико, а затем опять отвел взгляд, устыдившись своих низких мыслей.
– Я тебя не корю, у тебя горе, – сказал Галлико. – Беду на вас навлекла «Гадюка», и за это от всего сердца прошу прощения.
– Прощения! – вскричал Джуд Мохран с красными глазами. – Мой брат был на этом корабле. Он провел его сквозь бурю, когда не справлялись многие другие, и с ним расправились, как с гнусным разбойником! – Мохран был невеличкой, но стиснул кулаки так, как если бы собирался обрушить их на Галлико.
– Достаточно! – резко произнес Рол. – Нам надо похоронить двух товарищей и спасти все, что можем из имущества.
– Мы на берегу пустыни в сотнях миль от чего бы то ни было, – заметил Бартоломео Гейган, молодой моряк с Корсо, тихо и холодно. – Какой в этом смысл?
– Можешь сидеть и ронять слезы в Предел, если угодно, – огрызнулся Рол. – Но я намерен жить дальше. Теперь на ноги, все вы.
– Ты не можешь нам приказывать, – сказал Мохран. – Твои полномочия сгинули с кораблем. Теперь ты для нас ничто.
– Тогда ступай своей дорогой, Джуд, – спокойно предложил Рол. – Я тебя не держу. – Он встал на колени в песке и принялся рыть руками. Галлико и Элиас мигом присоединились к нему, а немного погодя и еще четверо баклановцев. Слезы бежали по лицу Мохрана, швырявшего песок прочь от себя, но больше он ничего не сказал.
Два года Рол ходил на «Большом Баклане», и многие из тех, кто погиб пригвожденными к горящей обшивке, все это время были его товарищами. Вместе с Протеро он плавал втрое дольше. По какойто причине, преклонив колени в жарком песке, меж тем как восходящее солнце яростно и безжалостно било ему в спину, он чувствовал, что это его прошлое опять настигло его. Было в его жизни нечто, не желавшее от него отставать, неподдающееся и неискоренимое, как отметина на его ладони. Оно спало целых семь лет, но теперь опять пробуждается. И вот он глубоко рыл песок, готовя могилу для большего, чем два трупа. Перед ним встали новые задачи, и охватившая его белая ярость поможет их выполнить.
Несколько досок было вырублено из обшивки лодки, а скамьи были разбиты в щепки. Даже если бы у отряда Рола имелся полный набор плотницких орудий, маловероятно, что удалось бы опять сделать суденышко годным к плаванию. Большинство бочек также было пробито, но одна оказалась целой, и ее Галлико привязал себе на спину, после чего распрямился так же легко, как если бы нес скатанное одеяло. Им удалось также найти несколько пластов сушеной рыбы, которая хранилась в рундуках всех лодок «Большого Баклана» на крайний случай. Подумав о своем «Нырке», Рол мрачно улыбнулся и, завернув рыбу в кус полотна, повесил себе через плечо. У моряков имелись ножи и кортики. У Рола пистолет капитана, не говоря о сабле, отряд располагал двумя полными воды бурдюками и несколькими огнивами, но, помимо
