– Кажется, ты придумал себе занятие.
– Само подвернулось. Впрочем, мне все еще коечего не хватает. И прежде всего людей.
– Чего ты, собственно, надеешься достичь, Кортишейн?
– Я возвращаю к жизни корабль. Хороший корабль. Лучший, чем когдалибо швартовался у этих причалов.
Глаза Артимиона холодно блеснули.
– Много на себя берешь. Без году неделя в городе, а уже выдаешь капитанские замашки.
– Я думал, меня здесь приняли как капитана.
– И давно ты в море?
– Достаточно давно. – Рол встретил пылающий взгляд Артимиона таким же.
– И командовал боевым кораблем?
– Я понюхал пороху, если ты об этом. И стрелял в свое время из больших орудий.
– Едва ли это одно и то же.
– Этого довольно.
Артимион оглядел рабочих вокруг, те прислушивались, одни украдкой, другие в открытую.
– Идем со мной, – сказал он. Они подались прочь от сухих доков к оживленной набережной и ослепительно белым аркам морских ворот. Встречные кивали Артимиону, когда тот проходил, без единого слова. Рол видел в их глазах уважение, но не видел особой привязанности. Небо и земля по сравнению с тем, как встречали Галлико, всеобщего любимца. Артимион словно прочел его мысли.
– Без поддержки Галлико ты не получил бы и пары рук для работы с этой посудиной.
– Знаю. Я всегда был удачлив в дружбе.
– Я не хочу быть тебе врагом.
– А для этого нет причин.
Артимион улыбнулся.
– Если поместить двух псов в одну конуру, один всегда пытается писать выше другого. Ты разгуливаешь по Ганеш Ка словно король. Это вызывает разброд в нестойких умах среди нас. Тебя воспитывали как важную особу?
Рол от всей души рассмеялся.
– Меня обучали пониманию прекрасного и возвышенного, это верно.
– Не меть слишком высоко, Кортишейн.
– Все, на что я мечу, – спокойно ответил Рол, – это восстановить хороший корабль.
– А тебе этого не сделать без моего расположения. Рол остановился, и они воззрились друг на друга. Вновь произошло мимолетное состязание воль. И опять оно было прекращено, отложено. Но не навсегда.
– Хорошо, я не усвоил местных обычаев, – уступил ему Рол. – Но если я чтото знаю, это то, что твоему маленькому владению предстоят тяжелые дни. Бьонарцы шастают вдоль побережья и все вынюхивают вот уже несколько месяцев, судя по тому, что я слышал. Рано или поздно они найдут это место.
– Они искали его почти четверть века, и все впустую. С чего бы им повезло теперь?
– А с того, что ты связал свой жребий с мятежниками. И стал беспокоить их сильнее, чем прежде. Они не могут от этого отмахнуться.
– Мы всегда их сильно беспокоили. Сам Бар Хетрун основал это поселение, прежде чем покинуть его и погибнуть от рук изменников. А теперь женщина, объявившая себя его дочерью, желает, чтобы тебя передали ей. Так что нельзя утверждать, что ты никого не беспокоишь.
Рол в изумлении уставился на Артимиона, и наконец ему удалось сдавленно усмехнуться.
– Борода Рана, да ты ничего не понимаешь.
– Что занесло тебя к берегам Ганеша?
– Ветер, что же еще?
Артимион окинул его задумчивым взглядом.
– Тень нависла над тобой, Кортишейн. Я слышал разговоры, что, когда некто со Знаком Моря придет в Ганеш Ка, это будет предвестник жребия для нашего города. Старые морские байки, не более. Но даже в подобных байках может содержаться доля правды. Думаю, не стоит тебе здесь оставаться.
– Ты собираешься меня вышвырнуть?
– Я обязан тебе за спасение Галлико, если не за что еще. Нет, я позволю тебе остаться, пока ты не сделаешь эту старую посудину скольконибудь мореходной. А затем хорошо бы, чтобы ты нас покинул. Ты приносишь неудачу.
– Может, и так, – сухо ответил Рол. – Но ты поможешь мне спустить этот корабль на воду?
– Да. Можешь заполучить любого плотника или кузнеца, какого желаешь. И все, что найдешь на складах. До тех пор, пока это не мешает обеспечению наших судов, ходящих в море.
– Полагаю, ты не мог бы сделать для меня больше. – Рол протянул руку, и Артимион без улыбки пожал
