компьютерном зале, как и на особо важных военных объектах, использовались кабели со специальным бездымным и огнестойким покрытием. Или совсем не содержащим галогены. Но, поскольку центральный офис не относился к помещениям с повышенной пожароопасностью, вся проводка здесь была изготовлена с изоляцией из обычного полихлорвинила. При повышенном нагреве медной сердцевины проводов – благодаря усилиям Измаила – в воздух стал интенсивно выделяться ядовитый хлористый водород.
Куртис огляделся по сторонам в поисках огнетушителя. Так и не обнаружив ни одного, он просунул руки под мышку Эллери и вытащил его наружу.
Дженни, Элен и Бирнбаум, уже наполовину задохнувшись от быстро густеющего дыма, тоже бросились к выходу. А Бич, казалось, не обратил на все это никакого внимания и продолжал словно зачарованный сидеть перед экраном компьютера.
– Ты что, с ума спятил? – борясь с кашлем, крикнул ему Куртис. – Выметайся отсюда. Бич, к чертовой матери.
С видимой неохотой тот поднялся со своего места. Сильно закашлявшись, все-таки выбежал вслед за всеми в коридор. Туда же рванули из кухни супруги Ричардсон.
– Пойдем на балкон, – предложил Куртис. – Там, должно быть, побольше воздуха.
Бич помог Куртису дотащить Эллери до того участка ограждения галереи, где Давид Арнон нашел свою дорогу к смерти. Некоторое время они постояли на краю балкона, беспрерывно кашляя, отплевываясь и отрыгивая вниз, в сторону холла.
– Что это было, черт возьми? – охрипшим голосом спросила Джоан.
– Должно быть. Измаил сильно нагрел током электропровода, проложенные в полу, и в результате пластиковая обмотка разложилась с выделением хлористого водорода, – объяснил Ричардсон. – Не пойму только, как это ему удалось.
– Ну что, еще надеетесь спокойно провести здесь остатки выходных? – Куртис вытер рукавом слезящиеся глаза и опустился на колено возле Эллери. Тот уже не дышал. Склонившись над ним, Куртис прижал ухо к сердцу. На этот раз беднягу уже было не воскресить.
– Виллис Эллери мертв, – объявил Куртис после долгой паузы. – Бедный парень лежал на полу и, похоже, успел надышаться этой дрянью намного раньше, чем мы.
– Господи, надеюсь, хоть с Митчем все в порядке, – сказала Дженни, с тревогой всматриваясь вниз через перила. Но оттуда пока не было никаких сигналов.
Без особых осложнений съехав вниз по растяжке, Митч спрыгнул на пол. Когда он проходил мимо дерева в направлении вахты, то наткнулся на останки Давида Арнона. Его трудно было узнать – скрючившись, он лежал с торчащей из груди сломанной ножкой от стола, напоминая классический фильм ужасов про вампиров. С другой стороны, благодаря вытянутым в разные стороны одеревеневшим длинным ногам он был похож на упавшее от ветра огородное чучело.
Митч подумал, какая странная все-таки вещь – личное восприятие. Он прочитал над телом старого друга короткую молитву, мысленно вопрошая себя, все ли он сделал, чтобы спасти его. И обратил внимание на одно странное обстоятельство: хотя тело Арнона покрывала корка запекшейся крови, однако белый мраморный пол вокруг него был девственно чист, словно его совсем недавно тщательно протерли. В нескольких метрах поодаль, на крышке электронного фортепиано, словно сраженный пятна. Для этою и существует ПАЧМА – Полуавтономный Чистящий Микроэлектронный Агрегат, самая совершенная в мире система ухода за мраморными покрытиями, созданная для удаления любых загрязнений, включая масла, фруктовые соки, уксус и другие продукты, содержащие слабые кислоты. ПАЧМА имеет размеры и вес среднего холодильника, а форму – пирамиды. Снабженная тридцатью миниатюрными электромоторами машина по сути представляет интегральную полупроводниковую микросхему на колесах, включающую в свой состав восемнадцать компьютеров, пятьдесят датчиков внешних препятствий, а также инфракрасную видеокамеру для обнаружения грязи. Вообще-то проектная скорость ПАЧМА не превышает одной мили в час, однако сейчас он врезался в Митча всем корпусом на скорости около пятнадцати миль. Резким ударом по лодыжке сбил его с ног, и тут же Митч перелетел через верхушку этого пирамидального робота. В полете ему вспомнился удивительно чистый пол возле трупа Арнона. Еще до того как приземлиться, он успел обругать себя за то, что совсем забыл про этот чудо-агрегат. Преодолевая боль, он попытался подняться с пола, но машина нанесла ему новый удар, на этот раз по коленной чашечке. Заревев от боли, Митч опрокинулся на спину, схватившись за ногу. Откатившись подальше, чтобы начать новую атаку, ПАЧМА развернулся вокруг оси и снова стал стремительно набирать скорость.
Митч вытащил револьвер охранника и, прицелившись в верхушку пирамиды с электронной начинкой, несколько раз подряд выстрелил. Но если робота и задело слегка, то внешне это никак не проявилось. Митч отпрыгнул в сторону искусственного пруда рядом с деревом. Там он перевалился через низкий бортик в пустую ванну и оказался в относительной безопасности. Еще около минуты ПАЧМА упорно обшаривал весь пруд по периметру, а затем все-таки решил подчистить кровь на полу под фортепиано.
– Митч? – Это был Куртис, говоривший по «уоки-токи». – С тобой все в порядке?
– Отделался синяками. – Он оттянул носок и осмотрел лодыжку, на которой уже красовалась огромная бордовая ссадина. – Но, думаю, мне будет трудновато уворачиваться от этой штуковины. Я всадил в нее несколько пуль, а она даже не моргнула. Пока зачищает пол около фортепиано.
– Слава Богу! Наконец-то она занялась тем, для чего предназначена.
– Надо что-то придумать.
– О кей, у меня возникла идея. Мы разбомбим этого робота-ублюдка.
– Это как?
– Сначала скинем вниз какой-нибудь мусор, чтобы его заинтересовать. Заманим в нужное место, а затем устроим этому сукину сыну Хиросиму. Главное, сбросить ему на башку что-нибудь потяжелее.
– Неплохая мысль, это должно сработать.
– Только береги свою голову, дружище, – хохотнул Куртис. – А мы пойдем поищем нашего будущего «Толстяка»[9].
– Мне кажется, я знаю, что для этого сгодится, – сказала Элен.
Она привела их в комнату рядом с лифтами, где на мебельной тележке в ожидании окончательного приговора покоилась голова Будды, высотой более метра. Это было все, что осталось от гигантской бронзовой статуи эпохи династии Тан, отлитой более десяти веков назад. Схватившись рукой за небольшой пучок на голове Будды, символизировавший безграничную мудрость, Куртис осторожно качнул увесистый фрагмент.
– Вы абсолютно правы, – согласился он с Элен. – Эта штуковина весит несколько сотен фунтов.
Джоан пришла в ужас. Он не могла сказать, что в ней больше восставало против акта вандализма: принадлежность к буддизму или приверженность к искусству.
– Нет, это невозможно! – воскликнула она. – Скажи им, Дженни! Это же священный символ!
– Строго говоря, – заметила Дженни, – буддизм и даосизм – диаметрально противоположные мировоззрения. Лично я не стала бы возражать.
– Ну, тогда ты, Рэй.
– Я так думаю: лучше прикончить робота с помощью этого Будды, чем ждать, пока робот прикончит Митча, – рассудил Ричардсон.
Куртис с Ричардсоном выкатили бронзовую голову на балкон. Пока они устанавливали ее на самом краю галереи, немного поодаль от того места, где сорвался вниз Аллен, Дженни сходила на кухню, где воздух был уже вполне пригоден для дыхания, в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы развести грязь на полу в вестибюле. Она вернулась оттуда с парой бутылок кетчупа.
Митч дождался, когда робот закончит чистить мрамор под фортепиано и быстро развернулся, зафиксировав своей видеокамерой мешанину из бутылочных осколков и кетчупа, запятнавшего девственно чистый пол. И тут же направился к ярко-красному пятну. Тщательно обследовал его границы, прикидывая объем предстоящей работы.
– Ждите моего сигнала, – предупредил Митч в микрофон. – Он пока еще на краю пятна. Пусть этот поганец залезет в самый центр, и вот тогда вы и накроете его.
Но ПАЧМА, словно опасаясь ловушки, застыл на самом краю кучи лужи из кетчупа.
– Что он там делает? – спросила Дженни по «уоки-токи».
– Похоже, он...
