– Как и ожидалось. Я пропустил что-нибудь интересное?
– Нет, если, конечно, не считать интересными пьянки у лорда. – Он печально вздохнул. – Сейчас идет турнир по карноику. После шести игр побеждает Эдиль.
– Посмотрим, не смогу ли я заставить его понервничать.
В большом зале висели тучи дыма от двух горящих очагов. С одной стороны сидели за столами и напивались все тридцать пять человек из дружины. На возвышении почетного очага ссутулился на резном стуле тьерин Мелас, рядом сидели двое его сыновей – Валдин и Довин. Тьерин был краснолиц, с черными волосами; погрузневший от возраста, он до сих пор мог гнуть пальцами сталь. Старший сын, Валдин, светлыми волосами походил на мать, бывшую родом из Дэверри, а младший был копией отца, только очень похудевшей.
Все знали, что Довин был любимцем отца. К сожалению, новый закон запрещал ему наследовать даже часть поместья. Кинван встал перед тьерином на колени, и тот махнул рукой, разрешая ему говорить.
– Я вернулся, чтобы служить вам, как и обещал, мой лорд. Тысячу раз смиренно благодарю вас за то, что разрешили мне уехать.
– Добро пожаловать, парень. Как поживает твое семейство?
– У них все хорошо, мой лорд. – Кинван лгал, но не видел смысла обременять тьерина проблемами, которые тот все равно не мог решить.
– Хорошо, хорошо. Налей себе эля и присоединяйся к товарищам.
Кинван встал, поклонился и удалился от грозного лорда. Он зачерпнул полную кружку эля из открытого бочонка и сел за стол к дружине. Большинство, затаив дыхание, следило за тем, как Эдиль и Пайдек играли в карноик – игру, в которой игроки передвигают по доске с треугольниками белые и черные камни, пытаясь завладеть фишками противника. Они долго раздумывали перед каждым ходом и делали его под крики или проклятья болельщиков. Кинван присоединился к наблюдающим. К нему подошел Гарес и положил ему руку на плечо.
– Ого, наш сокол вернулся в гнездо. Жаль, жаль, я так надеялся, что ты пропадешь по дороге.
Кинван не остался в долгу.
– Ах ты, ублюдок! Что произошло, пока меня не было?
– Ничего. Как там Элрис?
– Как и ожидалось.
Гарес с сочувствием глянул на него. Они взяли кружки с элем и сели подальше от толпы.
– А как сестра? – спросил Гарес.
– Это хуже всего. Черт возьми, я уж собирался избить ее до полусмерти. Сначала она приживает ублюдка, а теперь отдает его.
– Она – что?
– Отдает ребенка. Этому своему поганому мужику с кошачьими глазами. Он приехал и потребовал малышку, потому что она-де будет обузой Левигге – так он сказал – и она спокойно отдает дитя и разрешает его увезти. – Кинван грохнул кружкой об стол. – А папаша, как всегда, был чертовски пьян, чтобы об этом думать. А, конское дерьмо!
– Послушай, может, это к лучшему? Теперь твоя сестра сможет прилично выйти замуж.
– Вот-вот, именно это она и говорит, чтоб ее разорвало! Но какой позор – моя племянница, моя родная кровь, будет разъезжать с Западным Народом! Что будет делать ее папаша, спрашиваю я Левиггу, учить ее воровать? А у нее хватило бесстыдства влепить мне пощечину и сказать, чтобы я заткнулся! Одно слово – женщины!
Гарес сочувственно кивнул. Кинван вытащил кинжал и начал вертеть его в руках, пытаясь упокоиться. На эфесе была гравировка в виде нападающего сокола – его личная метка, давшая ему это прозвище. Он водил загрубелым пальцем по соколу и мечтал в один прекрасный день перерезать глотку этому Гаверентериэлю.
– И знаешь, на что ей еще хватило наглости? Она заявила, что всегда знала – ее мужчина заберет малышку, как только та подрастет. Тебе чертовски повезло, что ты не сказала мне этого раньше, говорю я. А почему, по-твоему, я молчала? – говорит она. Чертовски хорошо делала, говорю я, и бац – она опять лупит меня по лицу.
– Так что ж ты не поколотил ее? – спросил Гарес.
Кинван пожал плечами, положил кинжал на стол и поднял кружку. Правда была слишком горькой: он слишком часто видел, как папаша избивал до полусмерти мать, если ему что-то не нравилось. Он до сих пор слышал во сне ее рыдания.
– Это не поможет, – сказал Кинван. – Я ей просто сказал: приживешь еще одного ублюдка, не беги ко мне за деньгами для повитухи, а она выскочила из комнаты, задрав нос.
– Ну и правильно. Женщин надо ставить на место. Чертовски правильно.
Они молча допили эль. За дальним столом Эдиль зарычал от злости – он вечно проигрывал. Воины смеялись и подшучивали, монеты переходили из рук в руки.
– А вот и наш Сокол! – закричал Инрик, спрятав в карман серебряную монету. – Ну-ка, Кинван, покажи Пайдеку, как надо играть! У тебя всегда это здорово получалось!
– Могу, если он не испугается.
– О, я всегда готов, – ухмыляясь, сказал Пайдек. – Ну-ка, посмотрим, останусь ли я чемпионом.
Эдиль уступил ему место за доской.
– Добро пожаловать домой, Сокол. Что, подарила тебе сестрица племянника? Надеюсь, на этот раз с
