полагает, что именно так и надо жить, и, возможно, она даже где-то права, но мне почему-то хочется, чтобы она хоть ненадолго уняла свой пыл и стала как все.
Но мечтать, как говорится, не вредно и вопреки всем моим чаяниям мама продолжает упорно гнуть свою линию, о чем красноречиво свидетельствуют события, произошедшие со мной в пятницу несколько недель спустя, когда мама, по всей видимости, решила изобрести новый хитроумный способ выставить меня на посмешище всему городу.
Правда, на следующий день, в субботу, она совершила нечто еще более невероятное и полностью идущее вразрез со всеми ее прежними убеждениями. Настолько, что в какой-то момент я готова была поверить, что умерла и заново родилась в другой, абсолютно нормальной семье.
Итак, начну по порядку. В пятницу, вернувшись из школы, я застала маму в истерике на грани нервного срыва. Как выяснилось, утром она прочла в газете заметку о том, что неподалеку от нашего дома собираются возводить новый жилой квартал, ради чего предстоит вырубить часть городского парка. Мама негодовала.
– Подумать только, Мэган, – возмущалась она, раскрасневшись от праведного гнева. – Неужели они имеют на это право?
Я только пожала плечами. Мне, признаться, было все равно. Я уже выросла из того возраста, когда гуляют в парке.
– Они же собираются загубить наш парк, единственный зеленый островок во всем районе. Разве мы можем это допустить?
Она на секунду замолчала, ожидая моей реакции, а я, не сразу сообразив, что к чему, допустила роковую ошибку.
– Подумаешь, ты же сама говорила, что в этом парке одни наркоманы, и никогда меня туда не пускала. Может, даже лучше будет, если на его месте построят дома.
Услышав такое, мама аж побагровела от возмущения и чуть было не ударила себя кулаком в грудь:
– Подумать только, и это говорит моя родная дочь! И кого я только вырастила! Человека, который норовит отвернуться от проблем, вместо того чтобы найти решение!
– Да я просто пошутила, мам, – осторожно поправилась я. Хотя на самом деле и не думала шутить.
Так я надеялась хоть немного ее успокоить. Но мама меня уже не слушала. Она на всех парах понеслась в комнату Рози, где схватила первый попавшийся листок с рисунком и принялась набрасывать карандашом на обороте план того, как чудесно мог бы выглядеть наш парк, если бы городские власти приняли меры к тому, чтобы облагородить его запущенные окраины и нанять смотрителя, который бы разогнал оттуда наркоманов. Глаза ее при этом светились нездоровым блеском, не предвещавшим ничего хорошего. Затем мама метнулась к компьютеру и принялась строчить страница за страницей петицию в мэрию. Меня начало подташнивать от нехороших предчувствий. Похоже, она собиралась пойти с этим на улицу и размахивать листами в лица прохожим, как будто и без того мало унижений на мою голову.
– Мам, ну, пожалуйста, не делай этого, – проскулила я у нее за плечом. – Я хочу сказать, не ходи на улицу и не проси никого это подписывать, умоляю тебя.
– Я и не буду, дорогая моя, – решительно ответила мама. – Собирать подписи пойдешь ты.
Я, разумеется, запротестовала. Я отбивалась, как могла, но мама была настроена решительно, и мне ничего не оставалось, как покориться ее воле. Так, в скором времени я уже стояла у входа в ближайший супермаркет и сжимала в руках планшет с петицией.
Там я провела самые позорные полчаса в своей жизни. За это время ко мне успели подойти лишь несколько выживших из ума старушек и нацарапать на листке свои еле заметные подписи. (Правда, они были уверены, что это петиция против повышения налога на вывоз мусора, но я не стала их разубеждать.)
Мне не удалось собрать других подписей, потому что большую часть времени я прятала планшет под курткой и вынимала лишь изредка, для очистки совести. Как назло в тот самый момент, когда я в очередной раз осторожно вытянула планшет из-за пазухи, мимо проходила Мелисса, и хотя я предусмотрительно натянула шапку на глаза, она все равно меня узнала и, конечно же, подошла полюбопытствовать.
Она бесцеремонно выхватила у меня планшет и противно захихикала, когда уяснила суть дела. Первой моей мыслью было взмолиться и уговорить ее никому не рассказывать об этом в школе. Но, к счастью, здравый смысл вовремя возобладал. Мелисса, разумеется, могла наобещать что угодно, но потом все равно бы всем разболтала. Нельзя рассчитывать на благородство тех, у кого его попросту нет. В очередной раз я горько пожалела о том, что Элис не было рядом. Она бы уж наверняка нашлась, что ответить. А я только и могла, что стоять столбом и краснеть как рак. В конце концов Мелисса от меня отстала и потопала дальше, но я еще долго слышала за спиной ее заливистый хохот.
И тут я поняла, что вот-вот расплачусь. Больше всего на свете мне хотелось вернуться домой, но я знала, что мама убьет меня, если увидит, что я не справилась с заданием. А еще, чего доброго, возьмет да и увяжется со мной и станет тут всячески выступать, привлекая внимание общественности, чем окончательно загубит мою жизнь.
Пребывая в раздумьях, я и не заметила, как из магазина ко мне вышла Сандра, продавщица.
– Это тебя мама послала? – ласково спросила она, рассматривая мой планшет.
Я обреченно кивнула.
– Знаешь что, оставь-ка его мне, а сама пойди погуляй минут двадцать.
Сандра забрала у меня планшет и скрылась за дверями магазина. Я понятия не имела, что она там задумала, но поскольку хуже уже быть не могло, то я не особо волновалась.
Я раз десять обошла вокруг квартала, а когда вернулась, Сандра протянула мне три листа собранных подписей. За это я была готова ее расцеловать, но воздержалась, из опасения, что где-то поблизости бродит Мелисса. Не хватало еще, чтобы она застукала меня в обнимку с продавщицей.
Получив от меня три листа подписей, мама пришла в неописуемый восторг. Она без умолку твердила о том, как счастлива, что я столь серьезно отнеслась к проблеме охраны окружающей среды, и какая она молодец, что вырастила такую ответственную в вопросах экологии дочь, и как она сожалеет о том, что накричала на меня два часа назад.
Она так долго и бурно мной восхищалась, что меня едва не стошнило. В конце концов ее пыл иссяк, и я поспешила удалиться к себе в комнату. Вскоре я услышала, как мама названивает кому-то по телефону. Наверняка сообщала папе о том, что их потрясающая дочь спасла мир. Я включила погромче радио, лишь бы больше не слышать мамин голос.
Десять минут спустя мама постучалась ко мне в дверь. Моей первой мыслью было спрятаться под кровать, но я твердо знала, что с мамой этот номер не пройдет, и уж кто-кто, а она меня хоть из-под земли достанет. Так что я осталась сидеть, где сидела, и пробурчала «Войдите!» самым недружелюбным тоном, на какой только была способна.
Мама вошла, села рядом и обняла меня за плечи. Я мужественно приготовилась выслушать очередную порцию похвал, но вместо этого мама сказала:
– Мэган, детка, ты сегодня отлично справилась, поэтому я тоже решила тебя порадовать. Завтра папа посидит с Рози, а мы с тобой кое-куда поедем и проведем незабываемый день.
Я, признаться, не спешила радоваться. Что-то мне подсказывало, что наши с мамой представления о незабываемом дне в корне расходятся. Наверняка потащит меня на мастер-класс по приготовлению компоста, не иначе.
– А куда мы поедем? – осторожно поинтересовалась я.
– Подожди и все узнаешь, – таинственно сказала мама и лучезарно улыбнулась.
Из ее уст это прозвучало почти как угроза.
Глава шестая
Наутро мама разбудила меня ни свет ни заря. На улице было темно, и казалось, что на дворе еще ночь.
– Давай, Мэган, просыпайся, пора собираться, – бодро сказала мама, тормоша меня за плечо.
– Ну, мам, я устала, дай поспать. Давай попозже поедем.
«А лучше – не поедем вообще», – добавила я мысленно.
– Нет, Мэган, попозже не получится, – засмеялась мама. – Быстренько вставай и одевайся, иначе опоздаем на поезд.
