нет взрослых.
Элис придвинулась ближе к стеклу.
– Пожалуйста. Пожаааалуйста. Вы не понимаете. Мне очень надо. Я
Женщина покачала головой.
– Извини, солнышко, придется тебе прийти через пару лет. А пока, может, посмотришь фильм в четвертом зале? Рассчитан на аудиторию от двенадцати. Как раз для девочек твоего возраста.
Элис ничего не ответила. Она отошла от окошка и села на пол у ограждения. Я постояла немножко, а потом села рядом с ней. Я понимала, что Элис теперь ни за что не затащишь на наш фильм.
– Что дальше? – спросила я.
Элис пожала плечами.
– Будем ждать.
– Чего?
Она еще выше вздернула плечи.
– Не знаю. Но я чувствую, что надо дождаться, пока мама выйдет.
– Хочешь ее застукать?
К моему большому облегчению, Элис покачала головой.
– Нет. Какой от этого толк. Хочу посмотреть, что они будут делать.
И мы стали ждать. Девяносто семь минут – совсем недолго, если смотришь отличное кино, но если сидишь в фойе кинотеатра со своей лучшей подругой, которая постоянно твердит «Как мама могла так с нами поступить?» и «Вот бы Норман сдох от какой-нибудь страшной болезни» и «Спорим, они там обнимаются», – это почти вечность.
То и дело Элис вставала и со злой миной принималась расхаживать по фойе. (Вроде тигров в дублинском зоопарке.) Потом она возвращалась, плюхалась рядом со мной и начинала вслух размышлять о том, что сейчас делают Вероника и Норман. Она обзывала Нормана ужасными словами, думаю, он этого не заслужил.
Мне показалось, что прошло часов десять, прежде чем двери шестого зала наконец открылись. Мы с Элис спрятались за картонной рекламой нового фильма про Гарри Поттера. Хотела бы я быть как Гарри Поттер. Чтобы все проблемы решались с помощью волшебной палочки и десятка вымышленных слов. И почему настоящая жизнь – такая сложная штука?
Тут из темного зала показались Вероника с Норманом, моргая, как и положено людям, выходящим из кино. Они дошли до выхода и постояли минутку, пока застегивали пальто и заматывались шарфами. Они болтали и смеялись. Вероника казалась молодой, счастливой и беспечной. Она совсем не была похожа на злобную мегеру, к которой я привыкла. Может, ей и впрямь хорошо с Норманом. Она хотела быть счастливой – что в этом плохого?
Я подумала, не поделиться ли своими размышлениями с Элис. Может, мне удастся убедить ее притормозить на время. Я посмотрела на нее, лицо у нее было жутко злое. Наверное, сейчас не лучшее время для беседы, решила я.
Когда я снова посмотрела в сторону выхода, Норман как раз целовал Веронику в щеку. После этого они разошлись в разные стороны.
Всю дорогу до дома Элис молчала.
Мне казалось, мы шли целую вечность.
Мы снова весь день проторчали дома, потому что Элис была не в духе и не хотела никуда выходить.
Вероника появилась только к ужину. В одной руке у нее были два модных пакета, другой она затаскивала недовольного Джейми в квартиру.
Элис улыбнулась, как будто страшно рада была ее видеть.
– Как дела, мам?
Вероника вздохнула.
– Были просто чудесно, пока я не пришла забирать Джейми из сада и мне не рассказали, как он себя вел. Одного мальчика укусил, другого пнул. И ему запретили даже близко подходить к Джастину Тимберлейку.
– А где он возьмет Джастина Тимберлейка? – не удержалась я.
Вероника нетерпеливо тряхнула головой.
– Где-где. Он живет у них в углу класса.
Да о чем она? Может, уже у всех О’Рурков крыша поехала?
– Она не чокнулась, – шепнула мне Элис. – Джастин Тимберлейк – новая золотая рыбка. На замену Робби Уильямсу.
Я засмеялась, но быстро осеклась, заметив, что Элис и ее мама очень сердито на меня смотрят.
– Джейми дали последний шанс, – продолжала Вероника. – Другие родители на него жалуются. Не знаю, что мне с ним делать, просто ума не приложу.
Наверное, бедный Джейми до сих пор не оклемался после конфет, нечестно было его обвинять. Я решила сменить тему:
– Вы ходили по магазинам, Вероника. Купили что-нибудь красивое?
Она мне улыбнулась.
– Вообще-то да, Мэган, купила. Два чудных костюмчика. Хотите, покажу?
– Да, конечно, – сказала я.
– Нет, спасибо, – одновременно сказала Элис.
Вероника странно на нее посмотрела, потом сказала:
– Ну что ж, может, потом, – и унесла пакеты к себе в комнату.
Пока ее не было, Элис шепнула мне:
– Не проявляй интереса. Не надо ее поощрять. Если она покупает новые шмотки для свиданий с Норманом, я не хочу даже знать об этом.
Тут Вероника зашла в гостиную и села.
– А чем ты еще сегодня занималась? – пропела Элис приторным голоском.
У меня аж дыхание перехватило. Если Вероника соврет, Элис взбесится, но вряд ли же она скажет правду?
Вероника помолчала. А потом быстро сказала:
– Да в кино вот ходила.
– С кем?
Я снова затаила дыхание. Надо же, как Элис не боится.
– Одна, – ответила Вероника, крепко поразмыслив.
Мы с Элис переглянулись. Мы же знали, что она врет.
– Как-то странно это, – пугающе тихо сказала Элис.
Вероника покосилась на нее, но промолчала.
– Ходить в кино одной – тоска зеленая, – заметила Элис.
Она дразнила Веронику, как будто вынуждала ее признаться. Дышать мне не хотелось, но пришлось – у меня уже голова начала кружиться.
– Я очень хотела посмотреть этот фильм, – мягко сказала Вероника. – Очень вдохновляющий, про женщину, которая пережила ужасную трагедию, но потом сумела наладить свою жизнь.
– Что она сделала? – ледяным тоном спросила Элис. – Бросила мужа? Разрушила свою семью?
Вероника не рассердилась.
– Не говори о том, в чем ничего не понимаешь, милая, – спокойно сказала она. – А теперь извините, девочки, мне пора готовить ужин.
Она пошла на кухню, и мы с Элис остались вдвоем. Впервые в жизни Элис, кажется, не знала, что сказать.
После ужина Джейми лег спать, а мы с Элис и Вероникой сели смотреть реалити-шоу про кучу психованных людей, которые жили все вместе в маленьком доме. Всякий раз, как они делали что-нибудь странное, Элис говорила:
