Мы можем потолковать о том, какую долю будете получать вы. Всякий раз, когда я смогу помешать Кемпу в том или ином деле, вы будете в выигрыше. Но я не смогу заплатить вам до тех пор, пока мне не заплатят. А если это сработает, если я услышу что-то такое, что смогу использовать, и это выгорит, тогда мы оба хорошо подзаработаем, вы – прямо сейчас, а я – попозже. – Кэлли не мог понять, оказывали ли его слова какое-либо воздействие на Санчеса: тот повернул лицо к свету арены, а щека его была в плотной тени. – Вы же игрок. Риск тут невелик, а вознаграждение отличное.
– Риск невелик для вас, – сказал Санчес, не поворачивая головы.
– Так вы не сможете сделать это? Пару телефонов внести, пару вынести.
– Это можно.
– Но вы не должны оставаться там. Только жучки. – Кэлли засмеялся. – Найдите другую работу, а то и вовсе уезжайте отсюда. Деньги все равно будут продолжать поступать. Подумайте об этом, я полагаюсь на ваше молчание. Если я обману вас, пожадничаю, вы в любое время можете позвонить Кемпу и, не называя себя, рассказать, что ему следует поискать в своем доме. И все мои преимущества исчезнут. Господи, да вы в любое время можете это сделать. Я полностью в ваших руках.
На минуту наступило молчание. Санчес встал, и они потихоньку двинулись обратно, к арене. Карбидные лампы шипели в темноте. Санчес сказал:
– Я спросил: «И всего-то?» Вы ответили: «Этого вполне достаточно».
– Еще я хочу увидеть его дочь, Нину. Ведь когда Кемп уезжает, вы присматриваете за ней, так?
Санчес приблизился к Кэлли на шаг, словно им надо было приглушить голоса. Его дыхание стало от наркотика сладковатым, а голос впервые прозвучал встревоженно:
– Для чего она вам понадобилась? Она сумасшедшая.
– Просто потолковать. Она должна знать, что происходит в доме. Может дать мне лучшее представление о том, что он делает, много ли денег тратит и на что именно.
– Слишком близко. Вы хотите подобраться слишком близко.
– Это всего несколько дней. А потом я уеду. – И поскольку Санчес не ответил, Кэлли добавил: – Мы забыли о компенсации. Это ведь заработок на целую жизнь.
– Где я могу найти вас?
Санчес вообще ни разу не спросил имени собеседника. Кэлли дал ему служебный адрес Карла Мэзерса. В белоснежном свете со стороны арены на фоне черного как смоль проема разрушившейся двери индейские черты Санчеса проступали почти рельефно: высокие скулы и тяжелая челюсть, крупный нос, широкая верхняя губа.
Со стороны арены донеслись нестройные возгласы, а за ними крики и бессвязное бормотание. Санчес полуобернулся, потом внимательно взглянул на Кэлли и сказал:
– Хорошо.
Он протянул руку, и когда Кэлли пожал ее, у него было ощущение, что он держит холодного таракана.
– Трубка мира, – сказал Санчес.
Шла уже седьмая схватка, и петух толстой женщины все еще был полон боевого задора. Когда она наклонилась к арене, поддерживая своего петуха и слегка задыхаясь, ее большие груди вывалились из-под блузки. Головы обоих петухов звучно стукнулись друг о друга, а лапы молотили по воздуху. Айра Санчес предложил пари, и букмекер кивком принял его.
В это время года Кемп любил совершать верховую прогулку около восьми часов утра, до того как солнце поднимется высоко. Три раза в неделю Айра должен был оседлывать пару пони, и они с Кемпом медленно ездили среди пышных, склонившихся роз, слушая, как вода – жик-жик – обрызгивает цветы из пятидесяти специальных разбрызгивателей. Им предстояло протрусить до плоской горы в двух милях от розового сада и вернуться назад.
Кемп будет болтать об этой земле, будто бы он знает, как надо жить на ней. Он будет путать названия растений, известных каждому индейцу с детства, он расскажет, как каждую осень журавли мигрируют с дюн в долину Серных Источников, а может, и прочтет небольшую лекцию об огромных круглых площадках для ритуальных танцев и рингах для борьбы на Земле мертвых. Как-то раз он терпеливо рассказывал Айре о специальном коде индейцев племени навахо.
А Айра будет степенно кивать, натягивая поводья своей лошади в сторону, чтобы незаметно улыбнуться. Это не было дружеской улыбкой и означало «пошел ты ко всем чертям!».
Айра подумал, что работа есть работа. Пора в путь.
А еще он подумал об этом англосе. Они хотят владеть всем. Они хотят владеть друг другом.
На стороне черного петуха было преимущество в весе и бойцовской сноровке. Он располосовал своему сопернику голову и поверг его на землю.
Установка для кондиционирования воздуха в этом служебном помещении пыхтела, словно двухпоршневой паровоз. В холодном луче солнечного света вилась полоска дыма. Карл Мэзерс сидел за своим письменным столом с телефоном на коленях и небольшой отверткой в руке.
– Он звонил сюда впервые. Назвал мне модель телефона, серию и цвет. Именно так! Будет здесь через час, чтобы забрать их. Что же такое, черт возьми, вы ему предложили?
Кэлли взгромоздился на боковой валик потрепанного дивана и наблюдал за тем, как работает Мэзерс.
– Новую жизнь, – ответил он.
– А получит ли он ее?
– А удается ли это кому-нибудь вообще? – развел руками Кэлли.
– Вы философ, – заметил Мэзерс. В его руке уже лежал разобранный телефон, и он щипчиками извлекал из верхнего ящика стола круглое устройство диаметром в дюйм.
– Вот таким манером, – проговорил он.
– И как же это действует?
– Ну, Кемп пользуется этим телефоном, как и любым другим. А он и есть такой же, как и все. Никто не сможет заметить в них никакой разницы. Не считая вот этой штуки, предназначенной только для вас. Кодирующее устройство. Ну знаете, как вы вставляете специальный сигнал в ваши телеграфные донесения откуда-то? Вот примерно так же. Вы набираете номер, потом подаете этот сигнал – тот же принцип. Телефон не зазвонит, потому что будет примерно двухсекундная задержка, чтобы подключить вас к устройству. Вы можете пользоваться любым телефоном, приспособленным для прямой линии, в вашей гостинице, разумеется, есть такой. Набираете девятку, а потом нужный номер, каким бы он ни был. Если же Кемп кому-то звонит, вы будете слышать обоих участников разговора. Вы также услышите все, что говорится в этой комнате, в любое время, независимо от того, снята ли трубка или нет. Просто набираете номер и слушаете, годится? Надеюсь, что этот индеец поверил всему, что вы там ему наговорили.
– Он сообщил нам описание телефонов?
– Да, сообщил.
– Он собирается забрать их?
– Да, собирается.
– Вам ничего это все не напоминает? – пожал плечами Кэлли.
Мэзерс улыбнулся. Он вставил в рот сигарету, но не зажигал ее, пока не кончил заново собирать телефон.
– Один игрок в покер по имени Слим Престон несколько раз выиграл игру в трактире «Бешеная лошадь», – сказал Мэзерс. – А потом и говорит: «Не только же охотникам ходить в меховых шляпах».
– А есть возможность записать то, что я услышу?
– Конечно. Самое простое для вас – это миниатюрный магнитофончик, умещающийся в руке, со штепселем-присоской, который вы прилепляете к верхней части трубки. Это еще тридцать долларов, которые вы будете должны мне.
– У вас всегда так холодно в комнате?
В горле у Кэлли пересохло и неприятно зудело к тому времени, когда появился Айра Санчес. Индеец стоял в дверях, перекинув через плечо рюкзак, и смотрел на два телефона на столе. Потом он двинулся вперед и засунул их в мешок. Он вел себя так, словно Мэзерса здесь не было.
– Гостиная и спальня, – напомнил ему Кэлли.
