переутомление сыграло с ней злую шутку. Но, в сущности, она хорошо провела эти три месяца. Не только писала, на ночь читала умные и полезные книги — и поэтому очень быстро засыпала; пробуждалась на рассвете и брела в свой маленький сад. Запасаясь продуктами, бездумно прихватила в супермаркете несколько пакетиков с семенами и в начале апреля закопала в землю горсть зёрнышек, а потом с любопытством наблюдала, что вырастет.
Смутно помня о существовании сорняков, выпалывала на клумбах лишнюю зелень, не вполне, впрочем, уверенная, что культивирует именно то, что посадила. Действительно, один из самых любимых ярких ростков оказался зловредным Agropyrum repens, то есть пыреем, как сообщил справочник. Но несколько настоящих цветов всё-таки выжили, скорее вопреки уходу, чем благодаря, и Мардж не сомневалась, что это настоящее чудо. Вдумчиво готовила завтрак, пытаясь создать что-нибудь необычное из однообразного набора продуктов. После полудня шла работать, и несколько часов пробегали незаметно. К вечеру изобретала ужин, выходила посмотреть на звёзды, а потом отправлялась в постель читать.... От такой жизни недолго и растолстеть, но у неё был велотренажер, а рацион быстро наскучил, и Мардж редко переедала. Так что к июлю она скорее посвежела, чем поправилась, — прежде ей не случалось проводить столько времени на воздухе. Был вечер, Мардж хотела отложить визит в деревню до утра, но поняла, что не вытерпит. Вывела из гаража старенькую машину — слава богу, завелась — и впервые за три месяца отключила охранную систему и открыла ворота. Выезжая, вспомнила, что не взяла мобильный телефон, который так и провалялся в кладовке выключенным. Но это потом, потом, а сейчас — поужинать. Остановилась у «Макдоналдса». Сейчас Мардж предпочла бы китайскую или итальянскую закусочную, но в округе ничего похожего не водилось. Обычно придорожное кафе, обслуживающее тех, кто мчался по скоростному шоссе с одного конца страны на другой, пустовало, но сегодня на стоянке теснился десяток автомобилей. Перед ней в стеклянную дверь впорхнули две девицы модельного вида и решительно двинулись к стойке — похоже, порядком проголодались. Образовалась маленькая очередь, и Мардж пристроилась в хвост. Осмотрелась. Что-то показалось странным — должно быть, одичала в своём заключении, отвыкла от людей, потому что на первый взгляд ничего особенного не происходило. Вот изящная блондинка широко разевает красный рот и надкусывает двойной сэндвич. Хрупкий немолодой мужчина, едва видный за тремя высокими стаканами с коктейлями и пепси, сражается с горячим сладким пирожком. Тонкая змееподобная байкерша, как удав, натягивается на трёхэтажный бигмак. Почти за каждым столиком сидели люди и, обложившись коробочками, обертками и одноразовой посудой, жевали, жевали, жевали. «Ну и порции, — завистливо подумала Мардж, — ничего, я сейчас себе тоже...»
Начала, сглатывая слюну, прикидывать, что бы такое заказать — сладкого, солёненького, острого... — как встретилась взглядом с изможденной чернокожей тёткой средних лет. Та только-только обмакнула золотистый чикен в соус и впилась в него зубами, как оголодавший зверёк, но, увидев Мардж, ткнула в её сторону длинным костлявым пальцем. Распахнула лиловатую пасть так, что кусочек курицы вывалился на поднос, выпучила глаза и закричала. Мардж сначала посмотрела, нет ли кого опасного за спиной, но поняла, что тётка указывает на неё, и быстро отвернулась — ещё одна ненормальная. Возможно, обезумевшая жертва диеты на пике нервного срыва? Но тут же поймала ещё один исполненный ужаса взгляд — мальчишки за кассой. И ещё — впередистоящих девиц. И ещё, и ещё... Вокруг образовалось пустое пространство, а поодаль, побросав еду, сбились в кучку посетители. На их лицах читалось... да, страх и брезгливость, вот что увидела Мардж. На неё, пожалуй, никогда в жизни так не смотрели.
— Что с ней? — верещала та чёрная психопатка. — Что с ней?!
— В самом деле, сестрёнка, — с тревогой спросил сухопарый дядька, по виду дальнобойщик, — ты в порядке?
— А вдруг это заразно?? — взвизгнула блонда — победительница сэндвичей. И толпа отступила ещё на пару шагов.
— Эй, ребята, спокойно, — Мардж попыталась стряхнуть ощущение кошмара, накатывавшее на неё, — я что, в говне измазана? Сыпью покрылась? Что у меня с лицом? Дайте кто-нибудь зеркало!
— Ты не понимаешь? — потрясённо произнёс кто-то. — Не понимаешь?
— Ради бога, что...
— ПОЧЕМУ ТЫ ТАКАЯ ТОЛСТАЯ?!!!
В наступившей тишине Мардж вдруг расхохоталась.
— Ох, ребята, слыхала я, что в маленьких деревеньках разыгрывают чужаков, но чтобы так... Кончайте придуриваться... — Она почти всхлипывала от смеха и облегчения: всего лишь тупая шутка, ничего страшного. Но они молчали, молчали, и Мардж, ещё хихикая, заново вгляделась в перепуганные физиономии, напряженные фигуры.
Голова закружилась, пол мягко дрогнул под ногами и, теряя сознание, она поняла, что с самого начала показалось странным. Все присутствующие — от посетителей до уборщицы, — все до единого человека в этой забегаловке были очень, очень худыми. Очнулась в белой комнате с высоким потолком, на кровати, опутанная проводами и датчиками. Совсем голая под простынёй. Ничего себе! По солнечным лучам, бьющим сквозь лёгкие занавески, сообразила, что за окном раннее утро, а по сухости во рту догадалась, что долгий глубокий сон скорее всего медикаментозного происхождения. «Видимо, я порядком заработалась, хлопнулась в обморок от нервного напряжения, меня привезли в клинику и накололи успокоительным». Потянулась к кнопке вызова медсестры, но, видимо, кто-то следил за показанием приборов и понял, что она проснулась. Дверь мягко отъехала в сторону, и в палату заглянул человек. Мардж даже не сразу разобрала, кто это, мужчина или женщина, — шапочка-шлем, очки, маска, халат и перчатки полностью скрывали вошедшего. Только по голосу стало ясно, что перед ней чопорная дама средних лет.
— Доброе утро, Марджори. — Слова из-под повязки звучали глуховато.
— Вы уже выяснили моё имя? — Она почему-то удивилась.
— Это было несложно, ваши документы лежали в машине.
— Ах, ну да. Где я?
— Конечно же, в больнице. Меня зовут доктор Розенталь, я ваш лечащий врач.
— Что со мной?
— Это нам предстоит выяснить.
— Я всего лишь переутомилась и упала в обморок, к чему эти провода и вся эта биозащита на вас?
— Давайте не будем спешить. Ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. — Розентальша открыла блокнот и приготовилась записывать: — Полное имя?
— Марджори Синтия Касас. — Она поняла, что настаивать бесполезно, и покорно сообщила свой возраст, род занятий, образование, семейное положение, перечислила детские болезни, аллергические реакции, беременности, точнее, заявила об их отсутствии. Но когда доктор поинтересовалась, не имела ли она в последнее время контактов с больными, терпение Мардж лопнуло.
— Дорогуша, я ни с кем не контактировала! Ни с кем, кроме ненормальных из закусочной. У меня просто закружилась голова, потому что я слишком много работала и плохо питалась. Какого чёрта! Не буду отвечать на идиотские вопросы, пока не объяснитесь.
— Хорошо, только сохраняйте спокойствие. Вынуждена сообщить, что мы взяли вашу кровь и образец тканей... крошечный соскоб, не волнуйтесь... Полный анализ пока не готов, но уже можно сказать, что... — дама замялась.
— Марджори, в вашей крови и тканях не обнаружено следов изменения.
— И?.. Это же хорошо, если моя кровь самая обычная.
— Вы не поняли. Мы не нашли Изменений, понимаете? — Доктор выделила это слово. — Ни следа перестройки клеток. И теперь нам необходимо выяснить, отчего произошёл регресс.
— Какой ещё регресс?
— Это значит — деградация... эээ, движение назад, к низшим формам развития.
— Я знаю, что означает «регресс»! Но в чём он выражается? Я что, в обезьяну превращаюсь? Покрываюсь шерстью? — Мардж тревожно посмотрела на свои пухлые смугловатые руки, ощупала лицо. — Всё вроде на месте и нового ничего не отросло. Маникюра только нет, ужасные ногти, но за это в клинику не
