– Иванов, рассказывайте дальше.
Человек, опозоривший своим поведением древнюю русскую фамилию, огляделся, а затем попросил закурить.
На вид ему было лет двадцать пять, и его внешний облик никак не соответствовал тяжести совершенного преступления. В студенческой среде его приняли бы за вечно голодного сына бюджетных родителей. Легкая сутулость, украшавшая спину, больше подходила бы компьютерному геймеру, а прыщавость – созревающему тинейджеру. Возможно, он употреблял запрещенные законом препараты и заработал гепатит, на который намекали желтые белки глаз. На плече висела потертая спортивная сумка.
– А «ширева» тебе не принести? – жестко пресек попытку расслабиться сопровождающий его мрачный, как дыба, оперативник. – Начинай, сказали.
– Ну че… Тачку вон там бросили, – желтоглазый налетчик показал свободной рукой на угол дома, – Прыщ в ней остался, а мы пошли…
Эксперт включил камеру, назвал время возобновления записи и, словно опытный репортер, принялся кружить вокруг налетчика. Выражение лиц понятых, которых, скорее всего, наняли за вознаграждение, более подходило гражданам, спешащим в туалет, нежели исполняющим свой общественный долг.
– Куда пошли, что делали? – раздраженно переспросил Красноперов. – Сами, сами рассказывайте, без наводящих.
– К дверям пошли, – задержанный, таща за собой опера, сделал несколько шагов по направлению к магазину, – ничего не делали, просто шли. Санек первым, я вторым, Шмель третьим. Спустились, одели маски.
– Не одели, а надели, – поправил следователь, демонстрируя всем свой образовательный уровень, – одевать можно женщину…
– Почему? И надевать тоже, – простодушно парировал задержанный.
– Это тебя в камере наденут, если спорить будешь… Ой, это записалось?
Эксперт молча кивнул.
– Потом сотрешь.
– Нельзя… Кассету опечатаем.
– Черт… Останови съемку. Давайте еще раз. От машины.
Делегация вернулась к исходной точке, и задержанный повторил рассказ. Со стороны могло показаться, что дотошный режиссер попросил переснять неудачный дубль. Вернувшись к дверям, на которых висело грозное предупреждение, что в магазине ведется скрытое видеонаблюдение, следователь уже вежливо попросил задержанного:
– Дальше, пожалуйста…
– Ну так-то первым Санек зашел.
Красноперов открыл дверь, заменив собой некоего Санька, после чего все присутствующие устремились в «Остров сокровищ».
Чоповец уже проснулся и даже встал со своего рабочего места. Жанна и Марина торчали за прилавками с улыбками, не соответствующими трагичности момента. Алла Борисовна сделала им знак, и они погрустнели.
С порога налетчик пальцем свободной руки указал на охранника.
– Короче, Санек орка по чбану отоварил.
– Кого?! – не понял следователь.
– Ну вон… Охранника.
– Чем отоварил?
– Да была у него какая-то приспособа. Типа трубы.
– Покажите, как бил?
Красноперов извлек из своей папки «Комсомольскую правду», свернул в трубочку и протянул Иванову. Тот подошел к охраннику.
– Только он спал.
– Господин охранник, будьте добры, усните… В смысле, сделайте вид, что спите.
Господин охранник согласно кивнул следователю, сел в свое кресло и закрыл глаза.
– Он храпел, – подрихтовал Иванов.
– Блин, это непринципиально… Бейте, бейте. То есть показывайте, как бил Санек.
Иванов взял газету, вяло замахнулся и несильно шлепнул ею по кепочке охранника, словно смахнул муху.
– Ну он выключился.
– Прямо в кресле?
– Да… А где ж еще? Не в сортире же.
– Хорошо… Господин охранник, вы подтверждаете это?
– Подтверждаю, – согласился бывший чекист, – только я тогда не работал. На другом объекте был.
– А, ну да, конечно, – спохватился Красноперов, – тогда закройте глаза и сделайте вид, что вы… Как бы это сказать… Без сознания.
Охранник живописно склонил голову на грудь и расслабленно опустил руки к полу. Для полной достоверности не хватало только искусственной крови.
– Отлично. Так и сидите до конца следственных действий… Иванов, продолжайте.
– Ну, потом Леха глаз разбил, – налетчик кивнул на камеру видеонаблюдения.
– Покажите, как.
Иванов той же газетой, подпрыгнув, ударил по камере. Пристегнутому оперу тоже пришлось подпрыгнуть.
– Так, – удовлетворенно кивнул следователь, – кто в тот момент находился в магазине?
– Так вот эти две мартышки и пара лохов.
– Сам ты мартышка! – возмутилась Жанна, действительно чем-то напоминавшая маленькую обезьянку. – Ворюга поганый!
– Спокойно, граждане… Иванов, следите за своей речью. Вы не в камере, а на следственном эксперименте, – напомнил Красноперов.
Опер незаметно дернул наручники, словно к руке был пристегнут дрессированный медведь, забывший про строгого хозяина.
– Кто где стоял?
– Так эти там же, а мужик с теткой в углу. Чего-то разглядывали.
– Товарищи понятые, – обратился следователь к добровольным помощникам, – встаньте на место тех покупателей. Закон это допускает.
Понятые тут же выполнили просьбу.
– Продолжайте, Иванов.
– Ее тут не было, – вспомнил разбойник, заметив Аллу Борисовну, – она потом выскочила.
– Алла Борисовна, отойдите, пожалуйста, к дверям подсобки и просто стойте там.
Директриса послушно переместилась за прилавок.
– Ну потом Шмель крикнул, чтоб все не рыпались… Это ограбление.
– Так и сказал?
– Да не помню я… Чего-то типа того. И бластером пригрозил. Ну, то есть помповиком.
Желтоглазый, похоже, действительно был заядлым геймером.
– Хорошо… Как повели себя граждане?
– Так и повели. Не рыпались. Потом Шмель сказал, чтобы все легли на пол. Они легли.
– Товарищи, – повернулся капитан юстиции к Жанне, Марине и понятым, – если не трудно…
– У меня сарафан только из химчистки, – запротестовала Жанна, взглянув на не слишком чистый напольный кафель.
– Я все понимаю, но это необходимо… Можно что-нибудь подстелить. Газеты, например, или бумагу упаковочную.
