действительно прицепи. У нас солидное заведение, а не забегаловка.
Глава 9
Без четверти шесть случилось чудо. В трактир заглянула молодая и высоконравственная брюнетка лет двадцати.
Нравственность ее была так высока и стройна, что все присутствующие в зале, в том числе и Жанна, застыли, словно на стоп-кадре. И даже я, человек, закаленный в застенках, автоматически привстал с табуреточки. Неужели это всё натуральное? Все свое? Неужели здесь не поработала рука пластического хирурга?
А какие глаза! Они глубоки, как тексты песен Макsим.
А ноги! При их виде хочется сделать что-нибудь доброе, светлое, волшебное…
И одежда от ведущих производителей соответствует — облегает точно по контурам, подчеркивая малейшие нюансы туловища.
И красный спортивный «мерс», из которого она вышла, говорит о прекрасном вкусе.
Что такая дива могла забыть среди финского оргалита и пластиковых столиков? Шаверма? Комплексный обед? Приятное общество? Ни одна из версий не выдерживает критики.
Барышня присела за свободный столик у окошка, небрежно положила ключи от машины и промурлыкала Жанне:
— Одно экспрессо… Без сахара.
Слово «эспрессо» она почему-то произнесла через «к» и в среднем роде. Это говорило о нестандартности мышления и творческой натуре.
Затем гостья достала мундштук, тонкую сигаретку и, закинув ногу на ногу, закурила. И, несмотря на то, что в зале было много детей, никто не сделал ей замечание. (Вместо пепельницы, кстати, она использовала солонку.)
Видя, что Жанна зашивается, я решил помочь и отнести кофе сам.
— Благодарю, — улыбнулась брюнетка.
— Может, еще что-нибудь? — Я ненавязчиво присел напротив.
— Нет, спасибо. — Отказ не был категоричным и жестким, что позволяло продолжить общение.
— Впервые у нас?
— Да… Ехала с выставки и вдруг ужасно захотелось кофе. О! — Она сделала глоток. — Какое хорошее экспрессо!
— Жанна недавно из Палермо, проходила стажировку в элитном ресторане. У нас очень строгий отбор кадров.
— Ах, Испания!.. Это чудо!..
— Согласен… Каждый раз приезжаю и каждый раз удивляюсь… А как вас зовут, если не секрет?
— Злата, — певуче ответила она.
— А я Роберт, — тоже пропел я. — Очень, очень приятно!
Окружающие смотрели на меня с нескрываемой завистью. Да, я молод, красив и удачлив. Стильно выгляжу. Но кто мешает вам жить по фэн-шую?
Мы поболтали о новинках машиностроения, затем перешли к экономической теме. Не пора ли снизить налог на добавленную стоимость? И оба согласились, что давно пора.
Я заказал ей еще один кофе. За счет заведения. А себе взял коньяку, хотя на работе блюду трудовую дисциплину.
Да! Голливуд, в чистом виде Голливуд! Прекрасная дочь миллионера случайно заходит в забегаловку, где знакомится с простым рабочим парнем, недавно отмотавшим срок за преступление, которого не совершал. Никто ему не верит, а она поверила… И возникла большая и крепкая любовь на широком экране. Особенно режиссеру удались постельные сцены, с компьютерными спецэффектами.
Штампы, конечно, но вся наша жизнь, как плохое кино — сплошные штампы. Сборы — $20 млн за первую неделю проката… Сиквел давай, сиквел!
Всё плавно шло к хэппи-энду. Но режиссер-интриган заложил в сценарий мину. Когда я напряженно следил за рассказом Златы об устрицах, которыми она отравилась на острове Бали в пятизвездном отеле, подло и исподтишка запиликал мой сотовый.
— У аппарата!
— Пашенька, привет. Это я.
Веселова… Как нельзя кстати. Голос — чистый изумруд.
Я извинился перед Златой и отошел к табуреточке.
— Привет. Слушай, у меня сейчас допрос. Очень важный свидетель. Ты не могла бы перезвонить через часик?
— Я буквально на минуточку. Я нашла для тебя деньги… Мы не могли бы где-нибудь пересечься?
О, это хорошая новость. Жизнь определенно налаживается.
— Спасибо… Сейчас прикину.
Быстренько, быстренько соображаем. Вообще-то, я, как глубоковоспитанный супермен, должен сначала выслушать предложение дамы, пусть даже одноклассницы, и подстроиться под нее. Тем более, в деньгах интерес мой.
— А где тебе удобно?
— Ну, вообще-то, — с легким смущением ответила Ксюха, — у меня… Часов в девять. Раньше не смогу, на работе зависну. Но, если хочешь, я подойду, куда скажешь…
— Нет, нет… У тебя, так у тебя — не вопрос! В девять буду. — Я не стал возражать, ибо хотел побыстрее закончить разговор и послушать продолжение истории об отравлении устрицами.
Я отключил связь и повернулся в зал. Первое, что я увидел, — злорадное лицо Жанны, убиравшей столик Златы.
От кого угодно, но от Жанны я подобного злорадства не ожидал. Ничего плохого я ей пока не сделал. Остальные, в том числе дети, не скрывали радости. Смеялись и показывали на меня пальцем. Как вы поняли, гостьи в трактире уже не было. Все, что от нее осталось, — две грязные чашечки и солонка с пеплом и окурком. Исчез и «мерседес». Увез на Бали. Такие повороты сюжета заставляют задуматься о диалектике. Не всё то красное, что фэн-шуй, в смысле — наоборот.
Впрочем, стоит ли расстраиваться из-за подобной ерунды? Мало ли кто еще травился устрицами?.. Ну, Ксюха, блин… Умеешь ты раскрасить жизнь.
— Роберт, за кофе ты платить будешь?
— Да. Скидку сделай, как постоянному клиенту. Ты берешь кредитки «MasterCard»?
Интересно, зачем она все-таки сюда приезжала? Неужели на халяву «экспрессо» попить? Могла бы что-нибудь посерьезней заказать. Жареную кукурузу, например.
И с какой выставки она возвращалась? Не иначе с выставки за дверь. Шаромыжница дешевая.
Остаток рабочего дня я провел в раздумьях, слушая голос сердца и певицу Макsим. А действительно ли была нужна миллионам советских людей перестройка? Все эти реформы, экономические эксперименты, Чубайс?.. Чтобы в один прекрасный момент отвернуться буквально на минуту и тут же узнать свое место.
Да, раньше такое и представить было невозможно. Режим моментально встал бы на защиту простого рабочего человека. Показал бы устриц жареных. Гад ты, Чубайс! Во всем виноват!..
Без четверти девять я предупредил Жанну, что исчезну буквально на полчаса по семейным обстоятельствам, и отправился к Веселовой.
В принципе, если она действительно нашла деньги, не так уж все и плохо. И даже Чубайс не выглядит таким чудовищем.
Она встретила меня знакомой грустной улыбкой.
— Ну, как допрос? Всё узнал?
— Всё. Но хотел бы больше. Однако правда всегда лежит под толстым слоем лжи и лукавства.
