Когда «уазик», выпустив вулканический залп черного дыма, тронулся с места, увозя спеленутого по рукам-ногам Юрика, Казанцев подтолкнул Веру:
– Ну, фройлян, а мы пешком. На всех транспорта не напастись. Да тут и недалеко.
– Может, подождем, – предложил Гриша, – сейчас врежет.
Над головами повисла взрывоопасная тучка.
– Не сахарные. Шагом марш.
Казанцев еще разок подтолкнул Веру, руки которой были сцеплены за спиной настоящими американскими наручниками. Подарок знакомого частного охранника.
– Казанова, – Бугаев поправил фуражку, – церковь знаешь у нас лютеранскую рядом с отделом?
– Еще бы.
– Прямо сейчас туда и беги. Падай перед Боженькой на коленки и благодари, пока лоб не разобьешь.
– Я православный.
– Да это все условности… Какая разница? Боженька один. Между прочим, в соседнем отделении открыли церковный кабинет. Вместо ленинской комнаты. Раз в неделю поп приходит исповедовать и на задание благословлять. Раскрываемость у них на десять процентов выросла.
– У нас без попа вырастет. А этому аборигену тоже повезло. Я полное моральное право имел его на месте положить. А так получит двадцатничек. Ждать-то будешь, фройлян?
Вера не ответила.
– Никакой церкви, Гриш. Сейчас отрапортуем папикам и прямым ходом в наш спецподвальчик. Берем по полкило какого-нибудь «Арарата» и снимаем стресс по проверенной схеме… Не знаю, как ты, но если я сейчас не расслаблюсь, к утру заболею простудой на нервной почве и начну стрелять из окна по прохожим. Не каждый день тебе в рожу пистолетом тычут. Не представляешь, Гриш, какое это чувство. Так хорошо, так душевно… Особенно когда уверен, что ствол боевой и с патронами.
– Я ж говорю – рука Господня! Прикинь – полные карманы боезапаса, а в магазине пусто!
– Да просто зарядить забыл в нервотрепке. Я тоже забыл свой с предохранителя снять, а то водил бы сейчас Юрочка хороводы с ангелами… Ну и личико у него было. Типичный хорек с бакенбардами. Жмет, жмет на газ, а газу нет…
Костя нервно, отрывисто засмеялся. Крупные капли-бомбочки застучали по асфальту, наполняя пространство монотонным гулом.
– Говорил же, подождать надо! – Григорий поплотнее надвинул фуражку и ушел в галоп, резко оторвавшись от спутников.
Возле детской площадки со спаленным хулиганами-партизанами домиком Вера вдруг остановилась.
– Мне больно… Я не убегу.
Костя раздраженно, на грани злости посмотрел на Веру, потом неожиданно кивнул:
– Ладно, давай.
Он расстегнул наручники, снял и убрал их в куртку.
– Пошли быстрее.
Вера пару раз сжала-разжала онемевшие кисти, не двигаясь с места, затем, посмотрев в глаза Казанцеву, сказала:
– Подождите… Вот. Сувенирчик. На память. Она откинула пальто и за два захода что-то достала из кармана джинсов.
– Держите.
На протянутой маленькой ладони лежали шесть золотистых пистолетных патронов…
Седьмой остался дома, под диваном. Выскользнул из пальцев, когда Вера с сумасшедшей скоростью разряжала пистолет, моля Бога, чтобы Юрик подольше возился с балконными задвижками…
– Только Юрику не говорите, что это я…
Дождь лил стеной.
В кабинете Казанцев вытер голову висевшей на крючке старой милицейской рубахой, стряхнул воду с куртки. Герань на окне засохла окончательно. Костя с минуту, не отрываясь, смотрел на нее, потом усмехнулся и, вытащив патроны из кармана, один за другим затолкал их в цветочную землю.
Примечания
1
ОНОН – отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков
