заметил сидящего на стульчике культуриста. У него был заклеен пластырем распухший нос. Культурист погрозил кулаком. «Ага, ты уже показал себя в деле. Сидел бы и не вякал».
В отдельном кабинете, украшенном плюшевыми игрушками, шариками и картиной «Ленин играет с детьми в „жмурки“», майор представился:
— Моя фамилия Быков. Участковый инспектор. Работаю сегодня в группе быстрого реагирования.
Он не философствовал, а говорил коротко, сухо и по существу.
— Пункт первый. — Быков открыл папочку и извлек пару листков. — Вот заявление гражданина Заречного о нанесении ему телесных повреждений. Вот телефонограмма из травмопункта. Диагноз: перелом костей носа со смещением, множественные ушибы мягких тканей. То есть причинение вреда здоровью средней тяжести при совершении хулиганских действий в общественном месте. Есть свидетели. Пункт второй. Оказание сопротивления сотрудникам милиции при исполнении и неповиновение.
— Я разве сопротивлялся?
— А с моста кто прыгнул? Ленин? — Быков указал на картину.
— Какое ж это сопротивление? Просто искупаться захотелось. Жарко сегодня. Знака там не было, что купаться нельзя.
— Третье. Есть подозрения, что тебя ищут в Кировском районе.
— За разбой с убийством?
— Пока нет. Хотя, судя по мосту, ты хлопец способный… Вчера в клубе рабочей молодежи была драка. Возбуждено дело. Есть фотография одного из зачинщиков. На рамке, перед входом засняли. Местные прокинули ее по городской базе. Совпало с твоей физиономией. Был заснят после задержания в притоне разврата. Ты еще и по борделям ходишь.
— Это не бордель. Обычный массажный салон. Спина у меня болела.
— Да кто б спорил… В общем, в Кировское РУВД мы пока не звонили, нам с Заречным разобраться надо. Давай излагай, что там у вас случилось. Только быстро. Пока заявок нет.
Вадик изложил. Коротко, как мог.
Участковый слушал внимательно, почти не перебивая.
— А что бы вы сделали на моем месте? — спросил Вадик, закончив печальную повесть.
Майор ответил не сразу. Видимо, что-то подобное в его жизни случалось.
— Ну, что, что… Была у меня похожая история. Лет десять назад. Во время дежурства домой заскочил. Мы тогда в общаге с женой жили. Захожу в комнату, а она с незнакомым мужиком. Прям как в анекдоте. Мужик, голый по пояс, из душевой выходит. И жена в халатике, взволнованная такая вся. А я человек горячий, воевать доводилось. Пистолет в кобуре. Выхватываю, патрон в патронник. Мужик на колени, жена в крик. Еле удержался. А потом выяснилось, что в душевой трубу прорвало. Жена к соседке, а у той хахаль в гостях. Он костюм с рубашкой и снял, чтобы не испортить, да свищ на трубе ветошью замотал, пока аварийка не подъехала. А представляешь, если б я выстрелил, не разобравшись? Я после этого и пистолет-то стараюсь не таскать. От греха… Может, и ты ошибся?
— Нет, — мрачно покачал головой Вадик, — там все ясно. Он сам сказал. Классная у тебя жена… Сволочь.
— Да, за такое действительно урной по носу надо… Ну-ка, пойдем. Посиди еще в застенках.
— Позвоните жене, скажите, в каком я отделе. А то она переживает, наверное.
— Хорошо, давай номер.
Записав номер на перекидном календарике, майор отвел Вадика назад в дежурную часть и посадил в каземат.
Носки уже подсохли, и Вадик надел их. Все-таки ходить босиком по полу в госучреждении не очень культурно.
Ждать пришлось недолго. Быков забрал его через полчаса. Они вернулись в кабинет с игрушками. Вадик обратил внимание, что зайчик висел в настоящей петле, затянутой вокруг шеи.
— Короче, Заречный отказался писать заявление. С тебя пузырь.
— Почему отказался?
— Я ему по-простому объяснил. Так и так, написать, конечно, можешь, только за последствия мы не отвечаем. Обидчик твой — человек отмороженный напрочь. Во-первых, в розыске, во-вторых, имел задержания, в-третьих, сиганул с Биржевого моста при попытке к бегству… Компьютер ему показал с твоим портретом. Для наглядности. В общем, решай сам, говорю. Дело мы можем возбудить, но охранять тебя никто не будет. А такому, как он, человека замочить, что ухо почесать.
— Ну, это вы напрасно…
— Ну, подумаешь, блефанул немного… Он замямлил, будто про тебя совсем другое говорили, что ты тютя… Я ему предложил — поехали к Биржевому мосту. Посмотрим, какой ты сам крутой. Отказался… И заяву забрал. Мне, если честно, еще и лучше. Писанины меньше. Но просто так я его не выпустил. Рассказывай, красавец, что там у тебя с его женой было. А не то он спросит, когда тебя найдет.
— И что, рассказал?
— Конечно… На полиграфе я его, конечно, не проверял, но, по-моему, не врет.
Майор закурил, грубо нарушив постановление Государственной думы.
— Он ее на бирже увидел. Месяца три назад. Она деньги приходила менять к приятелю твоему, Никите, кажется.
— Да, приходила, — подтвердил Вадик. — Деньги на кровать меняла.
— Зачем деньги менять на кровать? — не понял майор.
— Ну, в смысле валюту, чтобы кровать купить.
— А-а-а… В общем, приглянулась она ему. Чувствую, кобелек еще тот… Он к Никите — кто такая? Не сведешь ли? А Никита ему должен был. Пятьсот баксов. Вот и ударили по рукам: он ему твою жену подгоняет, а этот Зачерный долг прощает.
— Пятьсот баксов?!
— Ну, если не врет…
— А что, что значит «подгоняет»?
— Адресок дал, сказал, где работает. Потом встречу устроил, якобы случайно. Подкараулили, когда она возвращалась… Через неделю он к ней в салон заявился. Типа на массаж. Ну и давай клинья подбивать. Цветочки, конфетки, ужин… Она повелась. Тетки вообще на это падкие.
— Я сам виноват.
— Ну, это ваше дело… Короче, в итоге домой напросился. Якобы на массаж. Намеки принялся делать недвусмысленные. Она вроде как сначала игру поддержала, но, когда до дела дошло, заупрямилась… А тут ты. Он со злости, что все обломилось, и сказал, что она классная…
— То есть… То есть у них ничего не было? — с замиранием сердца уточнил Вадик.
— Ну, получается, нет. Если он с испугу не врет. Но вроде не врет. Я и без всякого полиграфа человека вижу. И тебя, кстати, тоже…
— Погодите, но они же встречались потом в кафе. В «Ромашке».
— Если б я об этом знал, спросил бы. А сейчас уже поздно. Убежал он…
— А я? Значит, я могу тоже идти?
Майор виновато посмотрел на Вадика.
— Пока мы тут с тобой мурлыкали, мудила дежурный позвонил в Кировское РУВД, туда, где тебя ищут. Я его не просил. Они уже выехали. Но с ними разбирайся сам… Извини, придется опять в камеру…
Теперь, после рассказа Быкова, для Вадика это не было бедой. Так, мелкая неприятность. Ну дадут срок, ну отсижу… Главное, Лерка не изменяла ему! И она будет ждать его! И потом они снова поедут в Сан- Бенедетто! И все будет как прежде! Ну не совсем как прежде, но будет!
Не зная, что от радости спросить у майора, он показал на игрушки и шарики.
— А это зачем?
— Так это «детского» опера кабинет, то есть по делам несовершеннолетних. Украсил перед проверкой. У меня здесь своего кабинета нет, он мне ключ оставляет…
Камера уже не показалась столь мрачной. Будто в ней тоже висели шарики и плюшевые игрушки. И голос дежурного — таким страшным.
