– Да ну? А номер приказа он, случайно, не назвал? Или показал письменное распоряжение?
– Не прикидывайтесь дураком, – Маргарита Викторовна выдала штампованную фразу, понимая, что возразить нечего.
Чернаков взял протокол, пробежал глазами. Следователь не блефовала, охранник действительно резал правду-матку. То ли сдуру, то ли по неопытности, то ли еще почему. Он пришел в «Планету» не так давно, возможно, это его первое задержание. Но все равно не от сохи парень. Не в поликлинике раньше работал и не в библиотеке. Хотя, омоновцев не особо волнуют юридические тонкости, особенно при разгоне демонстраций или футбольных фанов. Маска все стерпит.
– Чепуха… Мне б такое и в голову не пришло. Кстати, а с этой, как ее, Копытиной, что?
– Пока ничего… Дежурный следователь возбудил уголовное дело, задержал ее на двое суток.
– А потом? Арестовал?
– Она дала подписку о невыезде. Но дело, с учетом открывшихся обстоятельств будет прекращено. Хочу напомнить, что улики, полученные незаконным путем, являются недопустимыми. Я уже согласовала вопрос с прокурором, завтра вынесу постановление о прекращении.
– Оценивать допустимость доказательств может только суд.
– Вы плохо знаете закон.
Такому повороту Чернаков нисколько не удивился. Картина привычная – девочке проще скинуть дело в архив, чем страдать от писанины, доводя его до суда. Либо Копытина заинтересовала следователя материально. В принципе, цена вопроса не так уж и велика, тысячи две-три. Но чтобы прекратить дело, нужен хотя бы формальный повод. Вот он и нашелся.
– Еще один вопрос. Если не тайна следствия, конечно… Ходок[13] у Копытиной сколько?
– Две… Но это тут совершенно не причем.
– Не сомневаюсь.
– Материалы в отношении вас и Лемешева я передам в дознание. [14] Не знаю судебную перспективу, но лицензии ваша контора может лишиться запросто.
Так, интересно… И при чем здесь лицензия? С какого перепоя тебя, красавица розовая, сей вопрос волнует?
Но спрашивать об этом верного стража закона Чернаков не стал. Сделал вид, что пропустил реплику мимо ушей.
Наверное, лет пятнадцать назад в подобной ситуации он рванул бы рубаху на груди, забрался на броневик и толкнул обличительную речь. «Что ж вы, шкуры продажные, творите?! Воров на свободу, а нас на нары! Где справедливость? Революция в опасности! Все на баррикады!»
Сейчас же просто в очередной раз улыбнулся. Раз его прессуют, значит, работу свою он делает справно.
Маргарита Викторовна записала показания, Чернаков оставил на протоколе автограф и, пожелав успехов в борьбе с мировым злом, покинул следственный отдел. Вернувшись в «Планету», нашел Лемешева.
– Ну и кто тебя за язык тянул, правдолюб?
– В смысле? – не пряча взгляда, спокойно переспросил охранник.
– В смысле допроса.
– А чо? Как было, так и рассказал. Она ж украла? Украла. Это главное.
– Юра, ты сколько лет в милиции работал?
– Много… Два года.
– Кодекс за это время успел прочитать? Уголовно-процессуальный?
Охранник захлопал глазами, вполне возможно впервые услышав мудреное слово.
– Да… За кражу – до пяти лет.
Чернаков расстроено вздохнул. Да, это его прокол. Расслабился. Все-таки полагаться исключительно на отдел кадров при подборе сотрудников не стоит. С нового года начну проводить собеседования лично, как раньше.
– Когда ты попадешь на нары, Юра, у тебя будет много времени, чтобы понять разницу между уголовным и уголовно-процессуальным кодексом. Очень много времени. Птица-говорун…
Поднявшись к себе, Вячеслав Андреевич позвонил в отдел кадров «Заботы».
– За что Лемешева уволили из ОМОНа?
– Минутку… Он потерял автомат… Дело не возбудили, пожалели, но из органов попросили.
– А мы то его на хрена взяли?
– А у нас нет автоматов…
До восьми вечера Чернаков не смог вырваться из «Планеты» для решения задачи «намбер ван». Может и к лучшему, такие задачи надо решать в нерабочее время. Ибо итог непредсказуем. Возможно, повторная дуэль на отвертках. Несколько раз звонил Юле на городской телефон. Она безвылазно сидела у подруги, боясь не то что выйти на улицу, но и выглянуть в окно. Мобильник отключила.
– Выпей текилы, успокойся, – посоветовал Вячеслав Андреевич.
