– Нас в дознание вызывают. Тебя и меня.
– Куда-куда?
– В дознание. Служба такая приятная. Никогда не слыхал?
– Типа ГАИ, что ли?
– Почти. Расследует определенную категорией дел – угоны, алименты, хулиганство. Превышение полномочий сотрудниками охранных предприятий. Короче, фигню всякую. Трудятся там дознаватели. Дознают. Они строги, но справедливы. Один ждет нас прямо сейчас.
– Зачем?
– Объявить благодарность за добросовестную службу и отправить в крестовый поход. От слова «Кресты». Попросил захватить теплые вещи. Собирайся. Я жду в машине.
Чернаков подозвал охранника из зала.
– Смени Юру на рамке.
Тот кивнул и занял пост. Лемешев откровенно расстроился и растерялся, зачем-то принявшись крутить головой, словно ища подмоги.
– Да, но…
– Не тормози. Туалет там есть. Вернее, параша…
Вячеслав Андреевич покинул супермаркет и сел в машину. Через пару минут появился Лемешев в накинутой поверх формы «Аляске». И был он недостаточно весел.
– Чего ты так страдаешь? – с ухмылкой спросил Чернаков, выруливая на проспект, – обещали больше не трогать?
– Да надоело все это… Сколько можно таскать туда-сюда?
– Увы, все только начинается, Юра. Как в песне… Короче, – он резко сменил тон с милого на шпионский, – мне приятель утром позвонил. В одном кабинете пару лет сидели. Он сейчас в этом районе старшим опером.
– И что? – еще больше пожух охранник.
Чернаков остановил машину.
– А то! Херово дело! Есть команда нас с тобой оприходовать на нары. Якобы, чуть ли не из Москвы звонили. Показательный процесс. Слишком много жалоб от населения на частных охранников. Вот и хотят приструнить.
– А почему именно нас? – на Юриных щеках вспыхнул румянец, что говорило о начавшейся в его душе панике.
– Тебе спасибо. Ты бы больше языком молол. Да еще под этим подписывался.
Чистосердечное признание, конечно, иногда смягчает вину, но отнюдь не освобождает от геморроя. Сейчас группа захвата сидит в коридоре под видом гражданского населения. Целых шесть рыл. Усекаешь, кого захватывать будут? Нас с тобой. По три бойца на брата. Не веришь, могу позвонить приятелю, сам поговоришь. Или поедем, заглянешь в коридор… А группу захвата заказывают, когда человека хотят закрыть.
– Куда закрыть?
– Под замок! Ты ж профессионал, сам знаешь!
Хочешь поддержать человека в трудную минуту и расположить к себе, назови его профессионалом, а еще лучше умным. Или просто гениальным.
– Поэтому, ежели не желаешь встретить Новый год в узком кругу, давай соображай. Кстати, круг будет не из ментов-оборотней, а из тех, кого ты недавно дубинкой по хребту гладил.
– По… Почему?
– А потому что ты бывший! Я то со своим «пенсионным» еще пристроюсь в нормальную «хату», а тебя ждет очень теплый прием. Аж дым из задницы повалит! Подставили, тебя, Юрок, подставили. Что ж ты так?
Ответить охранник не смог. Видимо, живо представил, как его введут в угрюмый каземат и отрекомендуют: «Встречайте! Юрий Лемешев! Сержант в отставке! Отряд милиции особого назначения! Дворянин! Аплодисменты!» Сейчас он напоминал ребенка, случайно увидевшего, как злой папка снимает ремень.
– Но есть шанс.
Ребенок чуть ожил.
– Ты мне сейчас, все, слышишь, все – как на духу! Я из-за тебя, пряника, садиться не собираюсь! Понял?! Да очнись ты!
Чернаков слегка потряс охранника за плечо.
– Да, да, понял…
– Кто велел дать следачке такие чумовые показания?
– Она… Сама, – едва слышно, словно нерадивый студент на экзамене, выдавил Лемешев.
– Кто – она? Следачка?
– Да… Говорит, вали все на начальника, мол, это он приказал, и тебе ничего не будет.
