– Как там Стас? – спросил у Глухарева Вячеслава Андреевич.
– Легкое пробито. Состояние стабильно тяжелое, но жить будет. В военно-полевой хирургии сейчас, я договорился.
– Там в тачке третий сидел. Со стволом, – зевнув, добавил Лутошин, – он и пальнул.
– Я в курсе.
Минувшей ночью Чернаков позвонил генералу от Юли, узнав расклад. Стас, по привычке проорав «милиция!», положил спортсменов на снег, но совершенно забыл про оставшегося в машине урода. У того оказался ствол. Падая, Доценко успел выстрелить и угодил одному точно в шею, перебив артерию. Тот загнулся на месте. Забирать убитого компаньона бейсболисты не стали. Побросали биты, прыгнули в тачку и умчались. Нанести удар хозяйке джипа они не успели.
К утру личность убитого установили. Авторитетный спортсмен. Заслуженный, вернее, засуженный. Всероссийский розыск, три судимости, в общем, мечта правозащитника. По связям вычислили остальных. Сейчас ловят. Главное, нашли отстойник, куда перегонялись машины. Несколько потерпевших уже опознали в убитом одного из нападавших. Лутошин был счастлив и на радостях, в семь утра приехал в «Заботу» вместе с Глухаревым. Обсудить дальнейшие действия и поднять кубок за победу. Тут и остался.
– Диму во сколько выпустят? – уточнил у него Чернаков.
– После обеда, наверное… Да какая разница?
«В общем то, действительно никакой».
Вячеслав Андреевич с грустью посмотрел на стоящий между лап медведя чемодан с вещами.
– Юлька… Юленька… Я обещаю… Все, ни капли в рот… Завяжу. Здоровьем клянусь… Ты только не бросай меня, все прощу… Я ж сдохну без тебя. Сдохну на хрен!
– Тебя били там?
– Немного… Козлы…
– Бедненький мой. Голова прошла?
– Да черт с ней, главное, жив. Не бросай меня, Юлька… Я завтра же на работу пойду. Кем угодно! Ты не поверишь, я словно год отсидел, а не два дня… Все понял. Никак мне без тебя, никак. Идиот, я идиот… Клянусь, родненькая моя… Ни грамма больше, ни грамма… И ревновать не буду. Никогда в жизни! Ты ж у меня единственная. Прости меня, прости… Умоляю!
Умоляю!!!..
«Добрый день, уважаемые телезрители и гости студии! Здравствуйте! Начинаем наше ежедневное ток- шоу „Честная жизнь“!.. Рано или поздно любой человек встает перед каким-либо выбором, и именно этот выбор зачастую определяет его дальнейшую судьбу. Как сказал один американский политик: „Судьба не случайность, а предмет выбора“ Итак, встречайте! Наш первый гость – Вячеслав Андреевич Чернюков, ой, простите, Чернаков – человек, пожертвовавший своей любовью ради торжества справедливости! Аплодисменты!.. Но, прежде чем Вячеслав Андреевич расскажет нам свою историю, несколько слов о нашем генеральном спонсоре, ведущем производителе лучшего в мире средства для чистки унита…»
– А вот на эту взгляните. Смотрите, какая красавица. Только сегодня из леса.
Месяц минимум простоит. И не дорого, всего сто рублей за метр. Рублей двадцать могу скинуть.
– Какая то она однобокая.
– Так это на морозе. А в тепле веточки расправит.
– Я еще повыбираю.
– Пожалуйста, пожалуйста. Но лучше чем у меня вы в этом районе елок не найдете.
Примерно тоже самое Чернаков слышал от продавца на соседней улице. Они все говорили одинаково, словно читали одну и ту же инструкцию по торговле елками. «Сегодня из леса, месяц простоит, лучше не найдете, могу скинуть…»
Месяц простоит… И где, интересно, она будет стоять?
Наконец он вытащил из кучи сваленных на снег деревьев достойный экземпляр. Метра два с половиной, правильной формы и без ломаных веток. Прислонил к ограде, оценил со стороны.
– Вот эту.
– Отличный выбор! – одобрил продавец, приставляя к дереву размеченный шест, – я для себя хотел оставить, но так и быть – берите. Триста рублей.
Вячеслав Андреевич расплатился.
– Удачи в новом году, – пожелал продавец.
– Спасибо.
Чернаков вернулся к машине, оставленной на проспекте.
«Ну и куда ее ставить? В гостиную или спальню? А украшать чем? Есть набор гаечных ключей, домкрат, ветошь, освежители воздуха…»
– Мама, смотри, какая у дяди елочка… Красивая.
Он обернулся. Рядом с машиной стояли девочка лет восьми и молодая мамаша, державшая в руке несколько елочных веток. Видимо, на целую елку не хватило денег, вид у обоих был далеко не олигархический.
– Пойдем, Вера, я замерзла…
– Мам, я такую же хочу… Большую.
