Мужик выдохнул и опрокинул стакан в рот.
– Ну как? – поинтересовался Волков.
– Хо, – захлебнулся мужичок. – Спасибочки. Хорошая штука. Ещё не угостишь?
– Не могу, брат, остальное на зону возьму.
– Ну, будь здоров. – Мужичок вернулся в очередь.
– Пить можно, – резюмировал Волков. – За закусью кто пойдёт?
– Вместе сейчас сгоняем.
– Лады, давай закругляйся.
– Сынок, – послышался голос с улицы. Волков подскочил к окну и сделал грустную мину.
– Вот, перекуси. Ой, как бы тебе передать?
– Сейчас, мамаша, придумаем что-нибудь. Слава отвязал от портупеи стакан и привязал пакет. Затем высунул конструкцию в окно и сказал:
– Спасибо, мать. Клади в пакет. Старушка стала перекладывать продукты.
– Всё, кушай на здоровье. Не забудешь, Вася Копейкин? Может, свидишься.
– Не забуду, встречу – привет передам.
– Ну, спасибо, родной, выходи поскорее.
– Ага.
Волков подтянул пакет к решётке и рукой достал свёртки.
– Так, что тут? Колбаска, сыр, хлеб, огурец. То что надо. Накрывай.
Повезло и бежать не надо. Сервис как на Западе.
– У тебя совесть есть? Может, она это на последние купила?
– Можно подумать, я её просил.
– Между прочим, я, как юрист, усматриваю в твоих действиях 147-ю мошенничество. Так что скоро ты её сына и вправду увидеть сможешь.
– Кончай балаболить, доставай свой наборчик. Мне почему-то из твоих рюмок больше пить нравиться, изжога не мучает потом.
Утром следующего дня Кивинов шагал по коридорам Большого дома.
«Как в купейном вагоне, – подумал он, – двери, двери, туалет. Куда же мне тут? О, это здесь». Накануне он перезвонил Игорю Суворову и уточнил всё, что хотел. Подозрения подтвердились. Чтобы устранить последние сомнения, оставалось сделать ещё один шаг.
Кивинов зашёл в кабинет.
– О, Андрюха, привет, каким ветром?
– Конечно, попутным.
В кабинете сидело четыре человека. Один из них встал, подошёл к Кивинову и протянул руку. Это был отдел, курировавший линию розыска без вести пропавших граждан. Сюда со всех районов стекалась информация о «потеряшках» и о найденных, но неопознанных трупах. Здесь она анализировалась, систематизировалась и загонялась в компьютер.
Сотрудника, поздоровавшегося с Кивиновым, звали Федей. В своё время он год работал в 85-м отделении, но тяга к мертвецам привела его в этот отдел.
– Что новенького, как Георгич? – Фёдор вернулся за заваленный всяческими бумагами стол, а Кивинов опустился в кресло напротив.
– Да нормально, воюем. Держим штурвал. А ты как?
– Да вот, смотри, – он ткнул пальцем в бумаги, – и вон в углу ещё столько же. Писанины на год вперёд.
– Работка не позавидуешь. Не надоело с макулатурой возиться?
– И не говори, во где! Ты прикинь, сколько бумаг надо исписать, карточек заполнить, чтобы оформить дело на без вести попавшего. По старым меркам это ещё куда ни шло, но сейчас – вилы. Каждый день кто- то пропадает. Компьютер поставили, а писанину не отменили, вот и мучайся. Труп находят неопознанный, а чтобы проверить, есть ли похожий потеряшка, надо гору бумаг перелопатить. И всё вручную, а народа мало.
Ты-то зачем?
– Да успокойся, не переживай, что ты мне-то плачешься? У меня забот не меньше. Вон, министру внутренних дел скажи. Мне у тебя покопаться придётся. Хочу посмотреть все дела на мужчин, пропавших с машинами.
– Думаешь, это просто? У нас ведь все потеряшки в куче – и с машинами, и без. Тебе за какой период надо?
– Думаю, пока за год.
– Вон в том шкафу. Доставай папки, только осторожнее, не перепутай.
