– Отлично. Постарайтесь дожить до завтрашнего утра, а то, знаете ли, всякое бывает. Всего доброго.
Я повесил трубку. Такое нежелание являться в милицию меня все время удивляет. Не в тюрьму же я приглашаю его садиться. Правда, бывает, что после беседы трудящиеся и в самом деле прямым ходом туда направляются. Но этой крайне редко.
Я встал и подошёл к небольшому зеркалу на стене. Губа распухла основательно. Пожалуй, к Вике я сегодня не поеду, а то Бинго не признает, ещё в клочья разорвёт. Да и вообще, неприлично в таком виде с девушками встречаться. А посему сегодняшний вечер я посвящу ремонту своей однокомнатки, а то уже второй месяц не могу обои доклеить.
Утро следующего дня никаких существенных улучшений в погоду не внесло. К гололёду добавился мокрый снег, что окончательно испортило климатические условия. Исключительно из гуманных соображений не стану вам рассказывать, как я ехал на работу в грязном троллейбусе, как потом сидел на сходке у Мухомора, выслушивая его нудные нравоучения, и как наконец опять оказался в своём сыром и тесном кабинете, где, несмотря на весну, было достаточно холодно. Не согревала даже предстоящая встреча с Станиславом, как его, секундочку… Игоревичем. А если ко всему прочему добавить ещё и больную губу, то хоть вешайся. Но вешаться я не собирался, а поэтому, сунув под мышку пистолет, поехал на встречу. Контора или – благороднее – офис находился не так далеко от отделения – несколько остановок на грязном троллейбусе. Находись он дальше, я, наверно, пригласил бы директора к себе. Плевать на конспирацию.
Офис располагался в здании парикмахерской, занимая несколько полуподвальных помещений. Никаких вывесок или других опознавательных знаков я не обнаружил, поэтому долго дёргал все ручки подряд, пока не наткнулся на нужную дверь. Причём наружный вид двери больше бы соответствовал входной дыре какой-нибудь гопницкой кваритиры. Однако внутреннее убранство заметно отличалось в лучшую сторону. Длинный коридор, оклеенный фирменными рельефными обоями и отделанный деревом, стильные светильники. Из трех имеющихся в коридоре дверей я выбрал ближайшую и оказался в просторной комнате. Вероятно, это и был офис. Телефакс, компьютеры, галогеновые лампы, жалюзи, огромный аквариум. За одним из компьютеров сидела молодая дамочка, другая склонилась над столом. Ну никакой техники безопасности. Заходи, наставляй пистолет и забирай хозяйство. Где ж тут с преступностью справиться?
Девушки, никак не отреагировав на моё появление, продолжали весело сплетничать,
– Здравствуйте, девушки, – дал о себе знать я. – Мне – Станислава Игоревича.
– Вы из милиции?
– Из неё.
– Он немножко задерживается, просил подождать. Присаживайтесь.
Я плюхнулся в указанное мне крутящееся кресло и закинул ногу на ногу.
Девчата опять принялись за свои разговоры, не обращая на меня ровно никакого внимания. Я от нечего делать стал изучать их достоинства. Одной было лет двадцать пять, второй – чуть меньше. Обе, пожалуй, вошли бы в десятку на районном конкурсе красоты. А судя по одежде и украшениям, их красивая внешность довольно-таки неплохо сочеталась с материальным достатком. На дисплее компьютера высвечивались какие-то таблицы, в которых я бы и при всем своём желании ничего не разобрал.
– А я Светке и говорю, ну куда ты лезешь в это ярмо. А она – годы уходят, годы уходят, парень хороший, – щебетала младшенькая старшей. – А я ей: «Ну, и живите так, без свадьбы». Нет, ей постоянства хочется, спокойствия. Все-таки я её не понимаю.
– И не говори, – ответила вторая. – А сколько хлопот сразу?! Вон, Кристинка замуж выходила – так на ней лица перед свадьбой не было. С её фигурой платья не подобрать. Хорошо я посоветовала на Обводный съездить, в ателье, только там и сшили. А ресторан, а очередь во дворец. И все на нервах.
– Нет, я пока замуж не собираюсь. Это удовольствие никогда не поздно получить.
Девушка налила себе чаю и начала листать какие-то документы.
Я улыбнулся. А может, это такой трюк – заманивать незнакомых симпатичных мужиков в свои сети? Ведь, несмотря на губу, я выглядел весьма эффектно.
– Что ты мучаешься? – спросила молодая труженица у старшей. – Так до обеда провозишься, сними копию на «ксероксе».
– «Ксерокс» Стас забрал, он ему нужен был.
– Нам нужнее…
Она прервалась на полуслове. Дверь в комнату слегка приоткрылась, и в комнату заглянул мужчина лет тридцати.
– Вы не из милиции? – обратился он ко мне.
Я кивнул.
– Пойдёмте в мой кабинет. Ирочка, если будут спрашивать, не соединяй, меня пока нет.
Станислав Игоревич не был похож ни на одного из известных мне артистов. Его внешность была абсолютно не запоминающейся, средней, так сказать. Я бы даже не узнал его, встреть я его вновь. Мало того, он не был похож и на тот образ коммерсанта, который сложился в моей голове. Никакого драпового пальто или кожаной пропитки, никаких навороченных часов, цепочек, колечек, кожаных дипломатов. Все гораздо скромнее. Мы пересекли коридор и зашли в следующую от входа дверь.
Станислав Игоревич снял куртку, сел за стол и предложил мне присесть. Его кабинет ни в чем не уступал кабинету незамужних девчат. Я даже обстановку его не буду вам описывать. Зайдите, если хотите, в приёмную мэрии и посмотрите сами. Здесь было не хуже.
– Вы извините меня, – произнёс Станислав Игоревич. – Вчера день такой напряжённый был, голова кругом шла. Я как-то сразу и не сообразил, что Серёжу убили. Хотя я же на Литейном все рассказал, так что ваш звонок меня удивил.
– Все очень просто. Я работаю в том отделении милиции, на территории которого застрелили водителя и непосредственно обслуживаю этот участок.
