«Ты должен найти Мкори», — подсказал юноше его окутанный болью мозг.
Лейжес повторил это вслух, словно обращаясь к мертвым, и заставил себя идти. Он брел как во сне. Его шаги были скованны, а онемевшие ноги, казалось, шли сами по себе, не слушаясь хозяина. Юноша вспомнил, что велел Мкори спрятаться в нижних этажах, и начал продвигаться в этом направлении.
Коридоры казались бесконечными. Лейжес проходил дверь за дверью, слабо выкрикивая имя Мкори. И только взоры мертвых встречались с его ищущим взглядом. Он прошел мимо трупа Имиля. Рассеченное лицо смотрело на него обвиняюще. Все дальше и дальше, пошатываясь, шел Лейжес через черный лабиринт подземелья. Неужели никто, кроме мертвых, не бросит ему вызов?
Вдруг юноше показалось, что он слышит Мкори. Он ошалело прислушался. От невыносимой боли в боку ему было очень сложно сконцентрировать на чем-либо свое внимание и даже дышать. Но вот опять послышался голос любимой, и Лейжес понял, что это не бред. Издалека, снизу до него доносился голос Мкори.
Перед ним в стене зиял черный дверной проем. Да, звуки доносились оттуда. Крепко сжав меч, Лейжес вошел в дверь и начал спускаться по длинной темной лестнице.
Ступеням, идущим вниз, казалось, не было конца, и Лейжес уже начал думать, что никогда не доберется до цели. Но голос становился все громче, и юноша заставлял себя идти дальше. Внезапно нескончаемый пролет оборвался. Молодой человек очутился на низком балконе с широкими ступенями, ведущими вниз в фантастическую пещеру.
Посреди пещеры находился громадный черный бассейн, вокруг которого стояли несколько сотен солдат. Они просто неподвижно застыли. Позы людей были странными. «Словно множество статуй», — подумал Лейжес. Затем он с удивлением заметил среди них своих людей, а также узнал многих воинов Конана. Да, там был и сам Конан, а рядом с ним уродливая Эфрель…
Но больше всего поразила юношу Мкори, его Мкори, которая ходила взад-вперед перед странно обездвиженными фигурами. Сцена выглядела как-то совершенно нереально. «Что бы это могло значить? — подумал Лейжес. — Неужели Мкори каким-то образом удалось взять в плен всех этих воинов?» Словно во сне озадаченный юноша стал выкрикивать имя Мкори. Но ему только казалось, что он кричит. Его голоса никто не слышал.
Постепенно в его сознание начали проникать слова, которые произносила девушка.
— Ах, Конан! Если бы ты мог видеть себя со стороны. Каким удивленным ты выглядел, когда почувствовал, как мое коротенькое заклинание действует на тебя и крадет твою силу. А теперь ты стоишь тут, вместе со всеми предателями, которые последовали за тобой. Совершенно беспомощный, не способный ни ходить, ни просто кивнуть головой, если я не дам тебе на это разрешения. Помнишь тех, других? Ты их видел, когда они тоже были под действием моего заклинания. Вспомни их судьбу. Ты помнишь их судьбу? Это будет здорово! Ты стоишь на краю бассейна совершенно беспомощный, как сейчас, а на поверхности воды появляются скилреди. Они придут за тобой. Это будет похоже на ночной кошмар. Когда ты хочешь убежать… и не можешь. Хочешь закричать… и тоже не можешь. Разве не ты сам описывал мне действие этого заклинания именно такими словами? Теперь к твоему широкому научному кругозору прибавится еще знание о том, как заканчивается этот кошмар. Ты прочувствуешь это на себе.
Она рассмеялась со злорадным триумфом.
— Разве у тебя, Конан, нет слов, чтобы поздравить меня с моим новым телом? Прекрасное тело, не правда ли? У меня еще не было времени насладиться им в достаточной мере. Так мило с твоей стороны, дорогая Мкори, подарить мне его. Я уверена, что твой отец очень удивился бы такой щедрости. Жаль, что бедняжка Марил не дожил до сегодняшнего дня и не увидел, каким образом я завершила свою месть. Но я так еще и не успела спросить тебя, как тебе нравится твое новое обличье? Поговори со мной, милая, милая Мкори.
— Не можешь ли ты убить меня и покончить с этим? — донесся тихий безнадежный ответ от изуродованного обрубка.
Эфрель усмехнулась.
— Что?! Ты хочешь умереть так скоро? Маленькая глупая сучка! Я просила у твоего отца быстрой и чистой смерти. Полюбуйся, какую милость он оказал мне. Как жаль, что я не могу устроить для тебя подобный праздник! Чтобы ты прочувствовала, каково это, когда тебя тащит бык через издевающийся, насмехающийся город. Но ведь на этих костях практически не осталось плоти, чтобы изуродовать ее еще больше. Это было бы уже не столь интересно. Не правда ли, Мкори?
Итак, у меня теперь тело прекрасной Мкори, — торжественно заключила ведьма. — А тебе придется удовольствоваться изувеченным обрубком, который твой отец оставил мне. В любом случае, если ты хочешь смерти, тебе не придется долго ждать. Скилреди скоро придут сюда, чтобы поужинать. Я предоставлю тебе свободу выбора. Сходить на ужин к скилредям или пожить пока в новом теле.
Потихоньку до Лейжеса стал доходить смысл происходящего. В измученное болью сознание юноши проникло понимание того, что Эфрель каким-то образом украла тело его возлюбленной.
Преступление было столь чудовищно, что оно даже не укладывалось в голове. Тем не менее, колдунье как-то удалось сделать это. Паутина бреда и исступления потихоньку рассеялась, и он стал соображать более четко. Силы внезапно вернулись в его тело. Боль отступила.
С хриплым криком «Эфрель!» Лейжес спрыгнул с низкого балкона и побежал к злобному существу, которое прикрывалось, как маскарадным костюмом, телом Мкори.
Эфрель удивленно повернулась на крик, и хотела, было, поднять руку, чтобы остановить несущегося к ней окровавленного воина заклинанием. Заклинанием, которым она поймала в ловушку своих врагов, и которое давало ей силу и власть над всеми, вошедшими без ее ведома и разрешения в ее крепость. Но у нее уже не было времени сдержать мстительного призрака. Лейжес погрузил свой клинок в грудь некогда любимого тела. Он пронзил оскверненную красоту холодной сталью.
Эфрель вскрикнула. Яркая кровь хлынула из раны. Пальцы колдуньи тщетно хватались за клинок. Ее глаза зло блеснули, словно королева пыталась сконцентрировать на чем-то все свое внимание, а затем потускнели. Лейжес, не отрываясь, смотрел на девушку, которую любил.
Но колдунья опять всех перехитрила. Сбежав из умирающей оболочки, Эфрель поменяла физические оковы и снова вернулась в свое изуродованное тело. А душу Мкори она отдала убитой плоти девушки.
— Лейжес, спасибо тебе… Я… — Слабый голос оборвался, и Лейжес взглянул в мертвые глаза своей возлюбленной еще раз.
Он вновь начал звать ее по имени. Но слова захлебнулись в сильном потоке густой крови, хлынувшем из его горла. Последняя вспышка сил иссякла, и Лейжес упал замертво на тело своей возлюбленной.
Все это произошло за считанные секунды, однако происшествие отвлекло колдунью, и ее заклинание чуть-чуть ослабло. Пытаясь воспользоваться этим, чтобы вырваться из-под влияния магии, Конан изо всех сил напрягал свои мускулы и заставил повиноваться собственные губы. Медленно и очень старательно Конан прохрипел слова контрзаговора, которому давным-давно научил его один из колдунов далекого Кхитая. Главное, не ошибиться! Только бы он правильно распознал секрет Эфрель!
Контрзаклинание сработало, и Конан оказался на свободе. И не только Конан. Все воины начали потихоньку выходить из транса.
Но в этот момент на полу зашевелилось изувеченное тело колдуньи. Обретя свою старую плоть, дух Эфрель быстро освоился в старом теле. Одинокий глаз колдуньи сверкнул бешенной ненавистью.
Поднявшись на ноги перед оцепеневшими солдатами, она открыла рот, чтобы вновь наложить свое заклинание.
С быстротой молнии Конан выхватил копье у одного из солдат. Прежде, чем колдунье удалось произнести хотя бы слово, киммериец вонзил острие прямо в ее сердце.
Сильный удар отшвырнул Эфрель на пол. Она упала навзничь и стала извиваться на черных камнях, подобно пронзенной змее. Силы постепенно оставляли ее. Безумный смех кровавой пеной сорвался с губ. Колдунья издала последний жуткий вопль: «Отец!» и затихла.
Однако ужасы на этом не кончились. И последний кошмар превзошел все предыдущие. Очертания изуродованного мертвого тела Эфрель стали меняться на глазах у присутствующих. Пальцы рук потеряли свои суставы и стали значительно короче. Голова втянулась в туловище, а рот и нос соединились в одну громадную дыру, в то время как разрушенные глаза стали круглыми и белыми. Кожа потемнела и заблестела, словно смазанная слизью, просачивающейся сквозь раздувшуюся мерзкую плоть. Изуродованные ноги стали бескостными и тонкими. Они почти растворились. И, в конце концов, труп Эфрель превратился в обезображенную тушу скилреди. На мгновение даже Конан застыл от неожиданности, но потом, схватив большую горящую масляную лампу, поднял массивный медный сосуд высоко над головой и с силой бросил его вниз на труп чудовища. Поток горящего масла вылился на мерзость — получеловека- полускилредь. Облака вонючего дыма поднялись от потрескивающего погребального костра. Не успело еще эхо предсмертного крика Эфрель замереть под сводами мрачной пещеры, как в черном бассейне появились скилреди. Приглашенные заранее на пир твари, а их прибыло несколько десятков, были готовы получить свою праздничную трапезу. Морские демоны высовывали свои щупальца и хватали тех, кто оказался ближе к краю бассейна. Они утаскивали свои жертвы на дно, в черную воду. Солдаты, еще не успев отойти от предыдущей ужасной картины, не сразу поняли, какая страшная участь их ожидает, если они не отойдут от края бассейна.
— Назад! — закричал Конан. Схватив Арбаса, который еще находился в оцепенении, он рванулся к лестнице.
Чудовища, по-видимому, догадались о трагедии, разыгравшейся в пещере и стали проявлять агрессивность, словно вымещая свою злобу на заговорщиках. Теперь уже из бассейна высовывались и громадные черные щупальца араишей. Каким-то чудом этим бескостным тварям удалось протиснуться через довольно узкий для них тоннель, и они приплыли на пир вместе со своими господами.
Подобно гигантским косам, их щупальца сметали все вокруг, дотягиваясь до самых дальних углов пещеры. Они дюжинами опрокидывали людей на камни, а затем затаскивали их в бурлящую воду. При каждом взмахе щупалец араиши еще умудрялись схватить кого-нибудь своими присосками. Огромные лампы попадали на пол, разливая вокруг масло. Образовавшиеся ручейки пламени ярко пылали на голых камнях.
Конан первым достиг лестницы. За ним, не отставая, бежал Арбас. Позади них раздавались вопли людей, а в сполохах огня мелькали пирующие черные тени.
И вскоре тьма поглотила пещеру и всех, кто в ней был.
Эпилог
С палубы «Айры-Тейвинга» Конан пристально смотрел, как растворяются в туманной дымке на горизонте черные руины, одиноко возвышавшиеся над плоской береговой линией острова Пеллин.
Когда он, вырвавшись из подземной пещеры Дан-Легеха, поднялся наверх, то обнаружил, что его войско уже почти все перебито. Особенно большие потери они понесли из-за того, что неожиданно пришлось сражаться с людьми Лейжеса, да и омерзительная сцена в пещере Эфрель забрала много жизней. Все это нанесло смертельный удар по далеко идущим планам Конана. Теперь, когда все жители острова поднялись на борьбу с ним, бесполезно было и пытаться победить упрямых пеллинитов столь малочисленными силами.
Собрав небольшую горсточку все еще верных ему людей, Конан пробился к порту, захватил «Айру-Тейвинга» и вышел в открытое море, оставив за собой хаос и разрушения.
— А что такое странное случилось с Эфрель там, в подземной пещере? — спросил Арбас, который, отдышавшись, смог, наконец, поразмыслить о последних событиях.
В вечно насмешливый тон наемного убийцы на этот раз прокралась нотка благоговейного ужаса.
— Слухи о том, что отцом Эфрель был демон, оказались правдой, — задумчиво ответил киммериец. — Каким-то образом, может быть, с помощью черной магии, да, впрочем, кто его знает как, Пеллину Отрину удалось добиться богомерзкого совокупления женщины со скилредью. Никто не ведает, зачем ему это понадобилось, но в результате появилась на свет Эфрель. Ничего удивительного, что ее мать после той ночи, проведенной в пещере колдуна, сошла с ума.
Да, Эфрель была изумительно красива и имела вполне человеческую внешность, впрочем, как и все оборотни. Однако вряд ли ведьму можно отнести к их числу. Она ведь не могла менять свой облик, когда захочет. Я часто задумывался, как ей удается запросто общаться с такими бесконечно чуждыми нам тварями, как скилреди. Ее связь с ними оказалась гораздо глубже, чем можно было предположить. Полудемоническое происхождение Эфрель также объясняет и множество других странностей, если подумать. А если вернуться к вопросу о том, что произошло в самом конце, так, подобно всем оборотням, после смерти Эфрель обрела свое истинное обличье. — Конан с досадой сплюнул в воду в направлении едва маячащей на
