Да будет имя твое славно по причине твоей доброй жизни, чтобы Бог прославлялся в тебе и в обители твоей, не заражающейся настроением многих, но неуклонно пребывающей под руководством Духа, в единомыслии, в одной воле, в одном сердце и в одной душе, подобно святым, упоминаемым в апостольских Деяниях.
Какая радость и слава для тебя, почтеннейшая, и для детей твоих — жить по–апостольски, поступать благородно по отеческому преданию! Ибо благородство состоит в том, чтобы жить богоугодно, вести себя свято, быть родом избранным, семенем почтенным Феклы–первомученицы, Февронии, Евпраксии и подобного им святого и блаженного сонма.
Истинно, если вы оставили мир, если отреклись от родителей, если избрали девство, если уневестились Христу, если возлюбили царство небесное, то почему вам не приложить к этому все ваше попечение и старание, радуясь, что вы удостоились такого Божественного дара, несравненного достоинства? Говорю не о человеческих благах, ибо они — тень и сновидение и погибнут с настоящим веком, а о благах духовных; так как девство и нестяжательность — превосходнейшие из величайших даров. И если мирские не насыщаются приобретаемыми благами, тщетными и погибающими, то насколько ненасытным должно быть наше желание постоянных и неизреченных благ?
Так убеждаю, так умоляю: приобретайте блага небесные, будьте дочерями Божиими, царицами, почитаемыми на небесах, невестами Христовыми, сонаследницами Христа, светом в мире, словом святым, достохвальным примером жизни, ты, госпожа игумения и начальствующая во Христе, и вы, прекрасные дети, дочери вышнего Иерусалима, во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава вовеки. Аминь.
Братия и отцы! Я, смиренный, занимаюсь огласительными поучениями не из желания показать себя и не из безрассудного высокомерия, но со страхом и трепетом, с сокрушением сердца и любовью. Ибо ревностно поучать есть признак любящего.
О чем же я хочу сказать? О бесчинстве, о том, что вы, собираясь по приглашению благочестивых мирян для псалмопении, совершаете всенощные не благопристойно, но со словопрениями и спорами о первых местах за столом. «Ты опередил, не подождал меня; ты съел свой ужин и не пригласил меня. Я буду управлять хором, а не ты», — говорят иные из вас, и это в церкви, и притом в присутствии пригласивших. Отсюда гнев Божий невидимый, скорбь и явный вред для пригласивших.
Неужели вы, если случится что–нибудь прискорбное, не имеете места, чтобы наедине укорять друг друга и улаживать случающееся оправданием и надлежащим смирением? А у вас брат спорит с братом, гневается, оскорбляет, делает непристойное перед лицом всех. О, бесчинство! О, немонашеское зрелище! О, презрение Божественных заповедей!
Затем обвинение падает на игумена. Говорят: «Каков учитель, таковы и ученики». Разве не сделали ли вы меня ненавистным для городских жителей? Не превращается ли доброе имя, которым славилось преподобное наше братство, в противоположное? Вы ссоритесь и враждуете, едите и пьете не благоговейно, не мирно, а неблагопристойно, не по–монашески.
О, если бы о каждом из вас говорили так: «Какое благоговейное лицо у одного, какая молчаливость у другого, какая скромность у того, пристойность у другого, важность в пении у одного, учтивость у другого!» Это и имеющих такие свойства украшает, и взирающим на них приносит пользу, и Бога радует, и мне, грешному, доставляет честь. А теперь, по грехам моим, происходит противоположное.
Впрочем, не всех укоряю, — ибо по благодати Божьей есть много достойных таких похвал, — но только тех, которые предаются нерадению. Поэтому увещеваю вас, или точнее, повелеваю: измените дурные нравы и обычаи, образ жизни и речи, поведение и слова. Какая польза показывать приглашающим вас зло вместо добра, оскорблять Бога, позорить и меня, несчастного? Господь услышит меня, когда воззову к Нему я, недостойный. Потом и отступлюсь от непокорного. Может быть, я говорю неблагоразумно и увлекаюсь необдуманно, не отличая праведного от неправедного.
Неужели вы не боитесь Бога? Разве мы не дадим отчет
Вчера, увидев вас, сестер о Господе, я не мог побеседовать с вами, сколько следовало, так как нужно было спешить по причине болезни боголюбезнейшего архиепископа; а теперь я посчитал за благо восполнить недостающее письмом. Я видел ваше братство, каково оно и насколько велико, как оно умножилось числом и отличается благоразумием, и прославил Благого Бога нашего, Который собрал вас воедино в таком множестве, чтобы вы при крестоносной жизни служили Ему в святости и правде.
Кого же мне хвалить больше: игумению или вас, следующих за ней и подчиняющихся ей? И она, и вы достойны одобрений, похвал и почестей, не только за единство в духовной жизни, но и за то, что при строгой жизни и воздержании, как я узнал, вы сохраняете и взаимную услужливость, и всякое служение. Благословенны вы о Господе, блаженна община ваша, похвальна жизнь ваша. Все вы — невесты Христовы, каждая девственница, скажу словами Песни Песней,
Но для искушения и испытания добродетели есть и запрещенное дерево, которое прекрасно на вид, но на самом деле не таково, каким кажется, а горько и смертоносно для вкусившего его плода. Ибо оно не что иное, как удовольствие, которым прельстилась праматерь Ева. Поэтому напоминаем и увещеваем вас никогда не касаться смертоносного плода его, но причащаться заповеди, этого прекрасного и действительно истинного плода, с послушанием и смиренномудрием, с любовью друг к другу и незлобием, с нестяжательностью, творя мир.
Ибо при такой жизни вы можете прославить Бога в теле вашем и в духе, как взывает святой апостол (см. 1 Кор.4:20). Таким образом вы еще больше умножитесь, таким образом и здесь наречетесь именем святости, и в будущем веке прославитесь вместе с Ним. Ибо написано:
С радостью приветствую вас, братья, но предмет письма весьма печален: нас покинул пастырь добрый, отец о Господе, руководитель и светильник, пасший много лет и много овец и оставивший пастбище, полное питомцев, числом более двухсот двадцати, муж почтенный и причастный Божественной благодати, убеленный сединами и вместе убеленный сердцем, богатый любовью и еще более богатый милосердием, поистине украшенный многими добродетелями. Говорю так, чтобы не слишком распространить речь, перечисляя все порознь.
О, не прискорбно ли это? Не плачевно ли? Не в беспомощном ли состоянии осталась паства, как