предстанешь на суд? Как ты будешь оправдываться, давая отчет за такой народ? Хотя бы ты совершал дела Иоанна Предтечи, это лишит тебя царства Божия, если не предупредишь исправлением.
Каким же исправлением? Оправдывая себя относительно того, в чем прежде ты был обвиняем, и показывая правую веру и во всем правое исповедание слова истины, если возможно, сам лично; если же нет, то чрез посланного от тебя письменным объяснением. Когда таким образом наступит единомыслие в Господе, не говорю — с таким–то и таким–то, а только с одним мною, смиренным, то прекратится соблазн и соединится разделенное, и будет Господь среди нас, и не станет хулиться имя Его чрез нас, не говорю — между язычниками, но между христианами. И если после взаимного соглашения останутся некоторые разногласные, то и они научатся и соединятся чрез нас, смиренных, которые будем защищать тебя, как самих себя. И Бог будет милостив, и жизнь твоя будет так блаженна, и конец твой с похвалою, и останки твои в правде.
Вот это второе уничиженное письмо мое. Если ты сделаешь должное, объяснив и оправдавшись во всем, в чем обвиняешься, то
Частая присылка писем доказывает сильную любовь твою, почтенный, руководящуюся отеческим обычаем. Ибо и тот блаженный, при других своих достоинствах, отличался и тем качеством, что поддерживал благо любви к братиям. Пиши же, возлюбленный, подражая в этом отцу, доставляя и нам удовольствие постоянной беседой. Впрочем, не высказывай похвал и не смешивай свинца с золотом и грязи с жемчугом, а лучше молись, чтобы и мне следовать по стопам вас, последователей его. Ибо я во всех отношениях непотребен, хотя ты по влечению любви и говоришь, что получаешь пользу от нас, бесполезных. Если же бывает для тебя какая–нибудь польза, то надобно приписывать это Богу, устрояющему полезное нам друг чрез друга и друг с другом. Об этом так.
Относительно крестного знамения при трапезе или при каком–нибудь другом случае, полагаемого восставшими от падения покаянием и принимаемого избавившимися от падения, уже соборно, можно сказать, обсуждено и определено святыми отцами, что это хорошее дело, и нам, смиренным, кажется благопотребным соблюдать это и другим передавать. Поэтому, если и тебе угодно будет сохранить это, то мы хвалим и одобряем. Отвергать это, как делают некоторые, есть дело излишней ревности в служении Богу, осуждаемой апостолом и не имеющей ни законных оснований, ни братской любви. Ибо чем они докажут верность своего мнения, когда нет ни правила подтверждающего, ни священный иерарх наш не запрещает нам принимать это? Не значит ли это скорее ниспровергать покаяние и отвергать спасение? Тому, кто удостоился причащаться Святых Тайн и полагать на самом себе крестное знамение, может ли быть непозволительно знаменовать общую трапезу наедине или пред всеми?
Разве мы не знаем, что благий Бог и Господь наш, Единый безгрешный и взявший грехи мира, позволял блуднице касаться пречистых ног Его, умащать их слезами, равно как и миром? Он вкушал пищу и вместе с мытарями и у мытарей, и учениками Своими делал мытарей. И нет ничего столь любезного Ему, как обращение от греха и любовь друг к другу. Это ставит Он и признаком учеников Своих (см. Ин.13:35), и блаженного Петра после отречения Он объявляет верховным между прочими апостолами. Что может быть сильнее для доказательства предложенного предмета? И кто безрассуднее людей, невежественно и высокомерно не допускающих, чтобы полагали знамение креста и молились уже исправившиеся покаянием? Мы, смиренные, думаем так, как выше сказано, так и вам советуем. Другие, иначе думающие, пусть рассудят об этом.
Мы, смиренные, отвечали на вопрос брата нашего Симеона и желаем, чтобы у вас, почтенных, было спокойствие во всем, и молимся, чтобы вам сохраняться во всем невредимыми.
С удовольствием увидели мы прибывших вместе с братом Симеоном, поставленным во главе вас, как по долговременному отсутствию его, так и по прекрасному образу жизни. Подлинно, благодетелен такой образ жизни и для него, и для нас, когда столько братии живут вместе во времена гонений. Ибо достойно похвалы то,
Остается только сказать, чтобы вы как по благодати Господа нашего Иисуса Христа собрались и соединились духовным общением и блистали единодушным согласием в тамошних местах, подобно звездам в мрачной ночи ереси, так и впредь оставались такими же единодушными, единомысленными, согласными, благочестными, покорными, послушными, благодарными, достохвальными, чистыми, целомудренными, кроткими, исправными, готовыми на всякое благое дело, еще более блистающими, еще более сияющими, еще более просвещающими, еще более служащими солью для других, — чтобы и о вас справедливо можно было сказать слова Господа:
Почтеннейший брат, Бог даровал величайший дар нашей епархии — славнейшего куратора и превосходнейшего по благочестию, который, став поборником Христа, довел до покорности того, кто жил разбойнически между христианами, хотя прежде был посвящен Богу чрез монашеское совершенство. Говорю об Аммоне, бывшем некогда нашим братом, а теперь сделавшемся подвластным тебе чрез посредство этого достоуважаемого мужа, по благоволению самого Христа, радующегося спасению погибавшего [ [223]].
Сколь дивное дело совершено боголюбезным куратором и достойное его добродетели, равно как и тебя, духовного отца, принявшего, подобно Христу, на рамена свои погибавшего! Возрадовался я, смиренный, и возвеселился, что погибший
Прочитай ему это письмо, чтобы он был осторожен, как я писал и ему самому. И пусть исполнятся слова апостола:
Почтенный брат, ты привык всегда писать превышающее наше достоинство, превознося почестями и похвалами наше ничтожество; но мы научены не выступать из своих пределов, а считать себя ничем,
