матери, не говоритъ, отъ котораго изъ детей Ноевыхъ онъ ведетъ родъ свой, и все это съ тою целію, чтобы преднаписать въ немъ образъ Того, кто на самомъ деле не имеетъ ни матери, ни отца. Такъ разуметь это — научаетъ насъ самъ божественный апостолъ, когда въ томъ–же самомъ месте присовокупляетъ следующее: не причитаемый же родомъ къ нимъ одесятствова Авраама, и имущаго обетованія благослови (Евр. 7, 6).
Еранистъ. Но можно ли сказать о Мелхиседеке, что онъ безъ отца и безъ матери — потому только, что божественное Писаніе не упомянуло о его родителяхъ?
Православный. Если бы онъ на самомъ деле былъ безъ отца и безъ матери, то уже былъ бы не образомъ, но истиною. Но поелику это принадлежитъ ему не по естеству, но по устроенію божественнаго Писанія, то онъ и показываетъ въ себе образъ истины.
Еранистъ. Но образъ долженъ иметь черты первообраза.
Православный. Разве человекъ не называется образомъ Божіимъ?
Еранистъ. Человекъ не есть образъ Божій, но сотворенъ по образу Божію.
Православный. Слушай, чтo говоритъ апостолъ: мужъ убо не долженъ покрывати главу, образъ и слава Божія сый (1 Кор. 11, 7).
Еранистъ. Пусть такъ.
Православный. Итакъ, если следовать твоему сужденію, надлежало бы человеку сохранять ясныя черты первообраза, т. е. не быть ни сотвореннымъ, ни сложнымъ, ни описуемымъ; надлежало бы ему творить изъ ничего, все производить безъ труда, однимъ словомъ, и кроме того ни болеть, ни скорбеть, ни гневаться, ни грешить, но быть безсмертнымъ и нетленнымъ и иметь все, что имеетъ первообразъ.
Еранистъ. Человекъ не во всехъ отношеніяхъ есть образъ Божій.
Православный. Но въ какомъ–бы отношеніи ты ни согласился признавать человека образомъ Божіимъ, всегда найдешь безмерное разстояніе между образомъ и истиною.
Еранистъ. Согласенъ.
Православный. Разсмотри еще и следующее: божественный апостолъ назвалъ Сына образомъ Отца, сказавъ о Немъ: Иже есть образъ Бога невидимаго (Кол. 1, 15).
Еранистъ. Что же? Разве Сынъ не все то имеетъ, что имеетъ Отецъ?
Православный. Не все. Сынъ не есть Отецъ, не есть вовсе безпричинный, не есть нерожденный: ибо если бы Онъ имелъ это, то не былъ бы Сыномъ. Следовательно я справедливо сказалъ, что образъ не имеетъ всего того, что имеетъ первообразъ.
Еранистъ. Справедливо.
Православный. Въ семъ–то смысле божественный апостолъ сказалъ и о Мелхиседеке, что онъ уподобленъ Сыну Божію.
Еранистъ. Положимъ, что въ семъ смысле о Мелхиседеке сказано: безъ отца, безъ матере, безъ причта рода; но какъ понять следующія слова: ни начала днемъ, ни животу конца имея?
Православный. Богодухновенный Моисей, излагая родословіе праотцевъ, сказываетъ намъ, что Адамъ, бывъ такихъ–то летъ, родилъ Сифа, и поживъ столько– то летъ, скончался. То–же самое читаемъ у него о Сифе, объ Еносе и о другихъ; но онъ умолчалъ о рожденіи Мелхиседека и конце жизни его; посему Мелхиседекъ только въ исторіи не имеетъ начала днемъ и животу конца, а на самомъ деле единородный Сынъ Божій безначаленъ и безконеченъ.
Еранистъ. Въ этомъ все согласны.
Православный. Въ сихъ–то богоприличныхъ и истинно божественныхъ чертахъ Мелхиседекъ есть образъ Владыки–Христа, въ священстве же, которое принадлежитъ более человеку, нежели Богу, Iисусъ Христосъ соделался Архіереемъ по чину Мелхиседекову (Евр. 6, 20; Псал. 109, 4). Ибо какъ Мелхиседекъ былъ священникомъ языковъ, такъ и Владыка–Христосъ за всехъ людей принесъ всесвятую и спасительную жертву.
Еранистъ. О семъ предмете мы говорили уже слишкомъ много.
Православный. Но надлежало бы говорить еще более: потому–что ты самъ сказалъ, что это место трудно къ разуменію.
Еранистъ. Теперь возвратимся къ вышепредложенному вопросу.
Православный. А что было у насъ предметомъ изследованія?
Еранистъ. Когда я утверждалъ, что Христа должно называть не человекомъ, а только Богомъ, то ты привелъ множество свидетельствъ и между прочимъ апостольское изреченіе въ посланіи къ Тимофею: единъ Богъ и единъ Ходатай Бога и человековъ, человекъ Христосъ Іисусъ, давый себе избавленіе за всехъ (1 Тим. 2, 5–6).
Православный. Теперь я вспомнилъ, по какому поводу мы уклонились въ это отступленіе. Когда я сказалъ, что самое имя посредника указываетъ на два естества въ Спасителе, то ты возразилъ, что и Моисей, который былъ только человекъ, а не Богъ и человекъ, названъ также посредникомъ. Это–то заставило меня распространиться въ доказательствахъ на то, что образъ не все то имеетъ, что и первообразъ. Скажи же, согласенъ ли ты на то, что Спасителя Христа должно называть и человекомъ?
Еранистъ. Какъ Сына Божія, я называю Его Богомъ.
Православный. Если называешь Его Богомъ потому, что Онъ Сынъ Божій: то называй Его и человекомъ, потому–что Онъ самъ неоднократно называетъ себя Сыномъ человеческимъ.
Еранистъ. Имя человека Ему не приличествуетъ такъ, какъ имя Бога.
Православный. Почему же? Потому ли, что оно не истинно, или по иной причине?
Еранистъ. Имя: Богъ есть имя естества, а имя: человекъ есть имя строительства спасенія.
Православный. Но строительство спасенія есть ли истинное, или призрачное и ложное?
Еранистъ. Истинное.
Православный. Итакъ, если благодать строительства есть истинная, вочеловеченіе же Бога–Слова мы называемъ строительствомъ, то и имя: человекъ есть истинное: ибо по воспріятіи человеческаго естества Онъ названъ человекомъ.
Еранистъ. Человекомъ назывался Онъ прежде, нежели пострадалъ, а после страданій такъ не называется.
Православный. Но божественный апостолъ писалъ къ Тимофею уже после страданія и воскресенія Христова, и однако Спасителя Христа назвалъ человекомъ. После страданія и воскресенія писалъ къ Коринфянамъ, где между прочимъ читаемъ: понеже бо человекомъ смерть бысть, и человекомъ воскресеніе мертвыхъ (1 Кор. 15, 21); и чтобы показать, о комъ онъ говоритъ въ семъ месте, присовокупилъ: якоже бо о Адаме вси умираютъ,
