В знак согласия Череп поднял кружку с элем.
И тут Конрад догадался, кому из властителей Хаоса он служит.
Только одно божество возвело обман и предательство в своего рода искусство, чтобы хитростью заставлять других выполнять свою волю. Иногда его называли Меняющим Пути, иногда Великим Заговорщиком, а порой его величали Повелителем судеб или Властелином удачи.
– Тзинч! – прошипел Конрад.
– Ты тоже можешь послужить моему господину, Конрад.
– Что?
Он все еще нависал над Черепом, все еще держал клинок у его груди.
– В будущем Империи и всего Старого Света тебе отведена немалая роль. Почему бы не сыграть ее с пользой для себя? Нам не обязательно оставаться врагами, Конрад, когда мы можем стать союзниками.
– Что за шутки ты задумал шутить?
– Шутки? Я? – Череп рассмеялся. Он наклонился, чтобы заглянуть за спину Конрада, на треугольный щит. – Я знал, что он тебя заинтересует.
Конрад считал, что раньше щит принадлежал эльфу – отцу Элиссы. Но сейчас он не сомневался, что Череп говорит правду, и отец Элиссы он. У них были одинаковые глаза, и девушка унаследовала от него способность к магии.
– Почему он должен меня интересовать? – спросил Конрад.
– Герб. Такой же, как на стреле, что ты послал в меня. Вот почему я дал щит телохранителю Гаксара: чтобы ты увидел и пустился в погоню за ним.
– Ты дал ему щит? Откуда он у тебя?
– От твоего отца.
– Что?!
Конрад уставился в черные глаза Черепа. Но тут же в смятении посмотрел в сторону, и его взгляд нечаянно упал на овальное зеркальце.
Вместо Черепа оно отражало лицо совсем другого человека.
Элисса!
Череп исчез, на его месте сидела девушка. Возможно, колдуна не было здесь с самого начала, и Элисса выдала себя за отца, а возможно, фаворит Тзинча сейчас принял облик дочери.
Черные волосы Элиссы доставали до пояса простого белого шерстяного платья. Она постарела и смотрела на Конрада со злорадством. Он уже видел ее такой и даже вспомнил когда: дар предвидения показал ему, как изменится Элисса и что однажды она станет причиной его смерти.
Этот день настал.
Они смотрели друг на друга, и Конрад видел в ее черных глазах свое отражение.
– Я дала тебе имя, – сказала девушка. – Я дала тебе все. Я сотворила тебя, Конрад!
– А я любил тебя, – ответил он.
Элисса принадлежала Хаосу, вполне возможно, всегда служила ему, а бороться с Хаосом воистину можно лишь одним способом – при помощи Хаоса.
Конрад крепче сжал рукоять меча.
Он убеждал себя, что перед ним сидит не та Элисса, которую он знал и любил до сих пор.
Конрад замахнулся и закрыл глаза перед тем, как клинок отрубил девушке голову.
– Мы еще встретимся, Конрад, – пообещал тихий голос.
Конрад не знал, действительно ли его услышал или вообразил, не знал, кому он принадлежит – Элиссе или Черепу.
Он открыл глаза и увидел лежащую на полу отрубленную голову, стараясь не замечать, как мешается с грязью кровь. Глаза Элиссы были открыты и смотрели прямо на него, но в них не осталось ненависти. Девушка снова выглядела совсем юной, спокойной и довольной. Возможно, после смерти ее душа очистилась.
Конрад снова прикрыл глаза и произнес про себя молитву. Он помнил, как однажды, полдесятка лет назад, видение показало ему эту картину: мертвую Элиссу.
Он сумел зайти так далеко лишь благодаря силе, обитающей в его мече, но даже пыли варпа не дано убить приближенного Хаоса.
Хотя Элисса умерла, Череп все еще оставался жив.
Таверна начала растворяться, наваждение закончилось. Стены, пол и потолок снова стали частью пещерного лабиринта под Альтдорфом.
Конрад поднял треугольный щит, надел его на левую руку. Он успел привыкнуть к нему, словно к продолжению себя, как когда-то к луку и стрелам, что дала ему Элисса.
И все они изначально принадлежали эльфу. Действительно ли тот эльф его отец?
У Черепа не имелось причины говорить правду; ложь лежала в основе его природы.
