– Так где лежит пистолет, Алекс?
– В… ящ-щике… стола… – пролязгал зубами он.
Пистолет оказался обычным армейским «Ярыгиным». Обойма лежала рядом. Я проверил, что в ней за патроны. Обычные, не бронебойные. Это хорошо. Значит, эскаду бойцов внутреннего охранения не пробьют.
Я не торопясь вставил обойму, оттянул затвор, досылая патрон в патронник, обхватил Разека свободной рукой и подтолкнул к окну:
– Давай выходим. Только сначала крикни воякам, чтобы отошли на двадцать метров назад.
Вообще, на Стрелке каждое помещение выше первого этажа имело два выхода: один – обычный, через общий коридор, а второй – запасной, по металлической лестнице, которая вела из окна прямо на улицу. Мера вынужденная – на тот случай, если основной выход окажется заблокированным аномалиями, тогда в помещение можно будет войти-выйти через окно.
Разенков жил на втором этаже, поэтому спускаться пришлось по наружной лестнице. Вояки, повинуясь воплям Алекса, оттянулись назад и ощетинились автоматами.
Я крепко держал заложника, демонстрируя серьезность своих намерений, и в то же время старался двигаться так, чтобы быть легкой мишенью для снайперов. Но они почему-то и не думали стрелять. Наоборот, командир охранной роты попытался вступить со мной в переговоры:
– Бедуин, не дури! Отпусти заложника, брось оружие и давай поговорим.
– Давай поговорим, – согласился я. – Предоставьте мне вертолет с полным баком и… – Я задумался. Что там обычно просят пойманные террористы? – Бутылку пива и миллион баксов мелкими непомеченными купюрами!
Ротный некоторое время растерянно молчал – переваривал услышанное, а потом вдруг кто-то громко спросил:
– А ракету тебе, случайно, не надо? Чтоб сразу на Луну, а? – Марек, а это был именно он, раздвинул бойцов и попытался подойти ко мне, но его не пустили. Завязалась возня, Марека скрутили и поволокли куда-то в глубь лагеря, а он вырывался и пытался что-то кричать, но я разобрал только «Бедуин!..», а дальше то ли «прощай», то ли «прости», то ли «подожди»…
Я покачал головой: нечего мне больше ждать. Кроме «выстрела милосердия». А его-то бойцы и не торопились дарить мне. Самому же пускать себе пулю в лоб не хотелось до отвращения. Нет уж! Вон тут вокруг сколько вояк собралось. Это их работа – обезвреживать всяких террористов, так что флаг им в одно место. А я их немного подтолкну…
Отшвырнув Разека в сторону, я открыл огонь по бойцам, стараясь попадать в самые защищенные броней места. И они не могли не начать стрелять в ответ…
Пуля прошила мне плечо, другая раздробила ключицу, а третья…
Третьей не было, потому что очень знакомый и очень властный голос проревел:
– Прекратить огонь! – Вперед вышел мой бывший начальник, руководитель Учебного Центра подполковник Подбельский. – Немедленно прекратить огонь. Бедуин, мы знаем, что ты не мутант.
Полчаса спустя я сидел в лазарете на больничной койке, а в соседнем помещении готовились к операции два хирурга – собирались извлекать пулю и латать мне ключицу. Вообще-то коновалы хотели уложить меня на операционный стол сразу, но я выпросил у них небольшую паузу, чтобы переговорить с Доком. Марек, естественно, вертелся рядом и вставлял свои комментарии в разговор.
– Ты не мутант, Бедуин, – повторил ошарашивающую новость Зинчук.
– Это как? А кто же?
– Есть такое понятие… – завел свою шарманку профессор.
– Док, давай без научной пурги, – поспешно остановил его Марек.
Зинчук слегка сбился и недоуменно посмотрел на молдаванина:
– Без пурги? А при чем здесь пурга?
– Ну, без бодяги, – пояснил Марек.
– Бодя?.. Как ты сказал? – переспросил Зинчук. В его глазах плясали чертики.
– Док! – не выдержал я. – Ты потом научишь молдаванина литературному русскому языку, а сейчас…
– Ну, ладно-ладно… Короче, ты экстрасенс… – Иван Аркадьевич несколько мгновений наслаждался моей перекошенной физиономией и только потом соизволил пояснить: – Видишь ли, мутанты имеют генетические изменения в организме – на уровне ДНК. Объясню на примере. У всех живых организмов на нашей Земле спираль ДНК состоит из одной или двух цепочек. У человека их две. А вот у изгоев таких цепочек три или даже четыре. Понимаешь?
Я неопределенно кивнул. Марек с откровенной скукой пялился в окно.
– Экспресс-анализ выявляет мутации почти безошибочно по наличию этих дополнительных цепочек ДНК, – продолжал Зинчук. – Так вот: у тебя таких отклонений нет.
– Я, конечно, очень рад за него, – встрял Марек, – но тогда откуда взялись все его способности?
– Постараюсь объяснить, хотя… – Зинчук насмешливо посмотрел на Марека. – Чтобы вы оба поняли, мне придется немного нагнать научной метели…
– Пурги, Док. – Марек весело блеснул глазами. – Правильно говорить «пурги».
– Хорош прикалываться! – потерял терпение я. – Док, пожалуйста, объясни в двух словах и попроще…
– Постараюсь… Хотя такого дремучего невежества… – Зинчук выразительно посмотрел на Марека, – я давно не встречал.
– Зато я стреляю хорошо, – не моргнув глазом, парировал Марек.
– Если не угомонишься, выставлю вон, – мрачно пообещал я молдаванину.
Марек сделал вид, что обиделся, но замолчал.
– Итак, – начал лекцию Зинчук, – как вы знаете… хотя вы-то как раз и не знаете… человеческий мозг до конца не изучен. Известно лишь, что у среднестатистического человека его потенциал задействован всего на десять процентов. Какие возможности скрываются в оставшихся девяноста, даже страшно себе представить. Вероятно, каждый из нас мог бы двигать предметы силой мысли или быть телепатом, если бы только сумел пользоваться своим мозгом более активно. Впрочем, у некоторых людей, так называемых экстрасенсов, целителей, предсказателей, работают от одного до трех дополнительных процентов мозга. Они «включаются» либо от рождения, либо от какого-либо внешнего воздействия, например удара молнии, травмы или болезни… Так и у тебя, Бедуин, явно была предрасположенность к чему-то подобному. Наверняка тебе и раньше случалось предвидеть ближайшее будущее или «чувствовать» окружающих людей.
– Точно, – признался я. – У меня всегда была хорошо развита интуиция.
– Вот видишь. Способности просто дремали до поры до времени, но когда ты сопротивлялся ка- облучению на «Октябренке», включились резервные силы организма, и паранормальные способности в том числе. Кстати, подобное могло произойти не только в АТРИ, но и на Большой земле…
– …Если бы ему хорошенько приложили по башке, да? Или от души шандарахнуло молнией? Я правильно фишку просек? – уточнил Марек.
Зинчук сделал вредное лицо и собирался ответить ему, но я поспешил вмешаться:
– Но как ты догадался, Док?
– Во-первых, по анализу ДНК. Помнишь, я проводил тесты и у тебя, и у настоящих мутантов из клана изгоев? Уже тогда у меня появились первые сомнения на твой счет. Поэтому, как только мы оказались на Стрелке, я покопался в компьютере Разенкова, нашел весь материал, который он собрал по тебе – исследования твоего мозга и прочего, проследил динамику развития процесса и сделал единственный бесспорный вывод: ты человек.
– А почему, интересно, сам Разенков не мог сделать такой вывод? – уточнил я. – Мне кажется, он искренне считал меня мутантом.
– Похоже, да, – согласился Зинчук. – Разенкову по роду деятельности приходилось больше исследовать мутантов, чем людей. Поэтому ему и в голову не пришло, что управлять зомби может не только шептун, но и человек с сильными паранормальными способностями. А я, напротив, долгое время работал с обычными людьми – псиониками и знаю, на что они способны.
