— хотел он спросить, но промолчал.
Если Ночной Бродяга и заметил его удивление, то не обратил внимания.
— Никто из корпораций не говорил о потерянных данных, — продолжал он. — Конечно, они помалкивали. Они хотели, чтобы никто не имел представления о них, чтобы никто не подставил им ножку, пока они старались повторить все последние исследовательские работы. — Он улыбнулся. — Вопрос на сообразительность. Что было среди безвозвратно потерянных данных?
— Ну конечно же — волоконно-оптическая проблема! — тут же ответил Коршун.
— Прямо в точку. Те парни, которые нашли ее решение, вложили в это дело много труда. Они работали целых полсотни лет, до самого краха. Другие корпорации тоже. Они доработали эту систему, и уже не нужны были два суперкомпьютера и тонны другого барахла. Я слыхал, что систему мог обслуживать всего один техник, и помешалась она в одном фургоне. И вдруг —
Вирус превращает все это в труху. Может быть, те парни, которые вели исследовательские работы, были убиты во время беспорядков, а может, корпорации «списали» их. В любом случае, они никому не успели рассказать о своих работах. Так продолжалось до тридцатых годов, — продолжал Ночной Бродяга. — Вирус, вызвавший крах, ушел, и корпорации перестроили глобальную сеть в то, что мы сейчас называем Матрицей. Кое-кто из них пронюхал о том, до чего дошли в «4F», и начались попытки воссоздать утерянную технологию, постараться снова влезть в волоконно-оптические линии связи. Можешь себе представить, сколько шума наделала эта идея на самом верху! Корпорации собрались в Корпоративном суде в «Цюрих- Орбитал» и потребовали, чтобы этому был положен конец. И суд это сделал.
— Конвенция «Цюрих-Орбитал»? — спросил Коршун.
— Она, — подтвердил Ночной Бродяга. — Ее подписали все большие корпорации. Они договорились, что никто из них не будет даже пытаться восстановить технологию. А если какая-то другая корпорация, например, одна из мелких рыбешек, попытается сделать это, то подписавшие конвенцию должны будут стереть ее в порошок. — Раннер усмехнулся. — Ты, конечно, понимаешь, что не успели высохнуть чернила на договоре конвенции, как все они бросились в свои лаборатории, стараясь опередить других в восстановлении технологии. Но в одном конвенция была полезна. В том, что никто не может вложить слишком много ресурсов в исследования, чтобы об этом не проведали другие. И тогда за эти шутки придется дьявольски хорошо заплатить. Никакая корпорация — даже гиганты — не хотят связываться с Корпоративным судом. По крайней мере, до тех пор, пока не запасутся большой дубиной, чтобы угрожать «Объединенному цюрихскому банку».
Коршун замолчал и задумался. Во всем этом было что-то… Но затем ему в голову пришла другая идея.
— Эй, а как насчет магии? — спросил он. — Почему бы не попробовать считывать данные с волоконно-оптических линий с помощью магии? Может быть, потерянная технология и не понадобится?
Ночной Бродяга усмехнулся.
— Я ждал, когда ты об этом спросишь. — Он покачал головой. — Магия здесь не работает: она плохо сочетается с технологией. Если шаман или маг старается узнать что-то астральным путем, то он может получить эмоциональное содержание сообщения. А каково эмоциональное содержание типичной передачи данных?
— Нулевое, — тут же ответил Коршун.
— Верно, — согласился раннер. — Мало пользы, правда?
Коршун кивнул, все еще в некоторой растерянности. Ему была понятна история Ночного Бродяги, во всяком случае, большая ее часть, но одного он пока не мог уразуметь.
— И какое отношение имеет все это к твоей вылазке? — спросил он.
— Еще не понял? Парни, которые наняли мою команду, обнаружили, что одна из местных мегакорпораций близка к повторению технологии «4F». Мы должны были ворваться в их исследовательский городок, раздобыть технические файлы, уничтожить лабораторию и все записи и принести данные нашим «Джонсонам».
— Чтобы они сами могли ими воспользоваться?
— Нет! — Ночной Бродяга решительно мотнул головой. — Ни в коем случае. Это… — Он запнулся, а потом сухо рассмеялся. — Словом, этого
В том, что рассказал Ночной Бродяга, был смысл. Но Коршун немного знал о том, как работают «Джонсоны». Ведь «Джонсоны»
Но ведь Ночной Бродяга им поверил? Ему понравилась мысль, что его «Джонсоны» действительно способны сделать что-то на благо всего мира, а не только своего банковского счета.
«Однако, черт меня побери, почему бы и нет? В этом мире случаются странные вещи. И Ночной Бродяга гораздо опытнее в этих делах. Он знает эту кухню. Быть может, он и прав», — подумал Коршун.
— Так что же произошло? — спросил он. — Вы получили данные?
— Не знаю. Я уже говорил тебе, что занимался силовым прикрытием. Мы отправили в Матрицу декера, но он не вернулся. Во всяком случае, до того, как на нас напала другая команда раннеров. — Он пожал плечами. — Нас раскидали. Я не знаю, раздобыл раннер данные или нет. Именно поэтому мне нужно встретиться с остальными.
— Если они еще живы. — Эти слова вырвались у Коршуна прежде, чем он сообразил, что надо было промолчать.
Ночной Бродяга кивнул головой:
— Если они еще живы. Но я должен убедиться сам. Это слишком важное дело, чтобы его можно было бросить на полдороге.
Коршун вздохнул и подумал: «Я знал, что он так скажет».
— И что ты сделаешь? — произнес он вслух.
— Другая встреча, в другом месте. — Ночной Бродяга оценивающе взглянул на него. — Ты поможешь мне туда добраться?
Коршун даже не спросил, когда должна состояться новая встреча.
— Я могу дотащить туда твое
Ночной Бродяга начал было возражать, но не слишком настойчиво.
ГЛАВА 7
Слай подумала, что этот участок Бродвея[11] постепенно превращался в трущобу. Все больше хиппи валялось на мостовой или просто сидело на корточках под непрекращающимся дождем, безразличные ко всему, кроме своих бессмысленных наркотических фантазий. Все больше бездомных, ютящихся всюду, где только можно найти место. Все больше троллей, щеголяющих в одеждах цветов своих банд. «Если здесь такое творится днем, — подумала она, — то что же тогда здесь делается ночью?»
Изменения, произошедшие в районе, отразились и на зданиях. Большинство окон в магазинах были
