она. Она даже не слышала крика.
Крик прозвучал снова, громче и пронзительней, чем прежде. И на этот раз он узнал голос.
Слай!
Третий крик.
Он чувствовал ее боль, как свою, чувствовал ее ужас и беспомощность. Чувствовал, что она зовет на помощь. Его?
Он повернулся к Волку. Зверь был абсолютно недвижим, будто и не слышал криков.
— Я научу тебя песням, — повторил он.
— Я не могу. — Слова слетели с губ прежде, чем Коршун успел подумать.
Брови Волка удивленно, совсем по-человечески, приподнялись.
Коршун заторопился.
— Я должен покинуть тебя. Там женщина… я ей нужен.
Волк негромко зарычал — первый настоящий звук, который услышал от него Коршун. Брови зверя сдвинулись на лбу.
— Ты уходишь? — спросил Волк. — Ты отказываешься учиться у меня? Кто тебе эта женщина?
Может, остаться? Но Коршун не мог этого сделать и знал это.
Он с трудом перевел дыхание.
— Она мой друг, — сказал он, собрав все силы. — Она… — Он запнулся, посмотрел на лесных волков. — Она из моей стаи.
Волк не хмурился больше. В его мысленном голосе звучала радость… и одобрение.
— Да, из твоей стаи. Ты последовал моей песне — лучше, чем тебе кажется. Ты всегда ей следовал.
У Коршуна появилась уверенность, что он прошел какое-то испытание.
Волк уселся на задние лапы.
— Иди, Человек, — мягко сказал он. — У тебя еще будет время поучиться. А теперь — иди с миром.
И неожиданно все рассыпалось на миллионы кусочков и исчезло.
Коршун стоял на улице ночного города, Мэри рядом с ним. Оглядевшись, он увидел идущих мимо людей, хотя их было и немного. Они спешили по своим делам, и, что поразило Коршуна, никто ни разу не взглянул на него или Мэри.
Что-то странное было в улице, что-то странное в домах. Все казалось слишком чистым, слишком четким. Он мог заглянуть в глубокую тень и даже туда, куда совсем не попадал свет. Он повернулся к Мэри.
— Где мы? — спросил он.
— В астральном измерении, — медленно ответила она. — Твоя работа?
Коршун покачал головой. Какая там работа, о чем она? Он даже не знал, что такое астральное измерение.
— Это Волк, — сказал он ей.
— Почему?
Ужасный крик зазвенел вновь и пронзил его мозг. «Вот почему», — понял Коршун.
— Ты слышала? — спросил он Мэри.
— Что?
«Так это только для меня, что бы это ни было».
Хотя Коршун слышал крик Слай разумом, а не ушами, он решил попытаться определить, откуда тот доносится. Он повернул голову, весь напрягся, и вот — чудо! — он узнал…
— За мной! — приказал он Мэри.
И он побежал — он, Коршун, шаман, и Мэри — другой шаман — не отставала от него ни на шаг.
Коршун летел по городу, как по прерии тотемов. Он двигался быстрее, чем могли нести его ноги, безо всякого напряжения или усилия. Коршун догадался: единственное, что сдерживает его скорость, — это его воля. Он напряг волю — и скорость удвоилась, утроилась.
Сначала он огибал препятствия — машины, дома. А потом рискнул и побежал прямо на стену здания — и пролетел насквозь, будто ее там и не было. Ликующий вопль вырвался из его груди.
Послышался новый крик, теперь уже ближе, громче — и намного ужаснее. Каким-то образом он понял откуда. Из небольшого домишки впереди, судя по сломанной неоновой вывеске — заброшенной мастерской. Двери и окна дома были заколочены.
Но это не остановило Коршуна. Он нырнул в мастерскую, Мэри не отставала ни на шаг. Пройдя, как призрак, сквозь стену, он очутился в просторной пустой комнате. Повсюду были пыль и мусор. Никаких признаков жизни.
Но Коршун чувствовал, что внизу под ним было что-то живое. Усилием воли он прошел сквозь пол.
Коршун оказался в подвале с голыми бетонными стенами. Два человека стояли над третьим, привязанным к стулу с высокой спинкой. Один из стоящих был тощ, как скелет. С его одежды свисали странные предметы. Коршун видел их словно бы двойным зрением. Он видел их такими, какими они были по форме — крошечными амулетами из дерева, кости и перьев, но мог разглядеть и то, чем они были по своей сути — мерцающими, пульсирующими сгустками энергии.
Он лишь мгновение смотрел на эти странные предметы — его внимание привлек человек, привязанный к стулу.
Это была Слай — она корчилась и билась в крепких ремнях, ее лицо исказила гримаса боли. Слай снова закричала, и на этот раз Коршун услышал ее дважды: ушами и тем необычным внутренним слухом, который и привел его сюда. Только тогда он обнаружил, что Мэри Виндсонг по-прежнему рядом с ним — она в ужасе смотрела, как пытают подругу Коршуна.
Вторым палачом Слай оказалась худощавая женщина. Протянув руку к черной коробке, соединенной с головой Слай, она щелкнула выключателем.
ГЛАВА 29
«Боже, дай мне умереть!» — Слай пыталась прокричать эти слова, пыталась вымолить избавление смертью.
Страшная боль гулом и звоном отзывалась в каждом нерве, выжигала мозг, каждую косточку. Боль раскалывала голову, сжимала желудок, разрывала все нутро. Иногда эта боль была бесформенной, а затем принимала конкретные формы — банда троллей, терзающих ее тело; хирургический скальпель в руках маньяка; огонь, пожирающий ее изнутри; крысы, пожирающие ее снаружи… Каждый раз, когда она думала, что достигла пределов боли, дошла до самого края мучений, форма менялась — причем так быстро, что приспособиться к этому было невозможно.
Слай ничего не могла поделать, она лишь беспомощно кричала.
А затем боль ушла. Страшные ощущения, заполнявшие мозг, исчезли, оставив лишь реальные ощущения ее собственного тела.
Она была совсем без сил, словно пробежала дюжину марафонских дистанций. После мучительных конвульсий мускулы дергались и дрожали. Одежда пропиталась потом, голос сорвался от постоянного крика. Сдерживая дрожь, Слай глубоко вздохнула.
— Коршун!.. — простонала она.
«Но Коршуна здесь нет», — слабо отозвалось ее сознание. Зачем же она зовет его?
Слай открыла глаза и посмотрела на бездушную женщину-техника.
— Будешь говорить? — спросила та.
Слай попыталась плюнуть ей в лицо, но во рту слишком пересохло.
— Проваливай к черту!.. — прохрипела она.
