Платона. Страсть к этому философу привела Козимо к меценатству, и он создал Платоновскую академию – настоящий духовный маяк эпохи Возрождения.
Сыном его был Пьеро ди Козимо де Медичи, имевший не самое благозвучное прозвище – «Подагрик». Он, придя к власти, положил конец всем расходам на благотворительность, наносившим, как он считал, ущерб семейному бюджету. При этом он не жалел денег на бесконечные банкеты, что и подкосило его здоровье: Пьеро пережил своего отца всего на пять лет.
В декабре 1469 года его старший сын Лоренцо был избран главой республики, и наследство ему досталось незавидное: отец оставил дела в полном беспорядке, да еще нажил себе множество смертельных врагов.
Историки Бенджамин Блеч и Рой Долинер характеризую Лоренцо ди Пьеро де Медичи следующим образом:
«Лоренцо в то время было всего около двадцати лет, и он бы предпочел веселиться и писать стихи, но вместо этого оказался сразу в двух ролях: в качестве главы семьи и неофициального крестного отца Флоренции. Его дверь всегда была открыта для обычных людей, и никому из пришедших он не отказывал в поддержке. Это было политическое вложение, а также гарантия стабильности, которые окупятся в будущем. Он продолжил традицию своего деда Козимо и собирал вокруг себя великих художников. Лоренцо женился на Клариче Орсини из древней династии римской знати, подняв дом Медичи на несколько ступеней по социальной лестнице, и получил тем самым политическую, коммерческую и даже военную поддержку высших слоев. Свадьба, пышное пиршество, достойное римского императора, усилило общественное восприятие Медичи как «королевской семьи» Флоренции»16.
Именно с приходом к власти Лоренцо де Медичи началась эпоха, которая единодушно признается сейчас самым блестящим периодом флорентийского Возрождения, взрастившим таких гигантов, как Сандро Боттичелли, Леонардо да Винчи и, наконец, сам Микеланджело.
Глава 2
Под крылом Лоренцо Великолепного
Ревность Гирландайо
Как и все известные художники того времени, Доменико Гирландайо давал своим подмастерьям возможность делать второстепенные детали заказов, для которых он сам рисовал эскизы и выполнял главные части работы. Эта практика позволяла его многочисленным ученикам быстро выходить на достаточно высокий профессиональный уровень. Весной 1489 года, когда Микеланджело поступил к нему в обучение, Гирландайо получил важный заказ от Джованни Торнабуони, дяди Лоренцо де Медичи и директора римского филиала его банка: художник должен был изготовить серию фресок для церкви Санта- Мария Новелла. Таким образом, будучи еще подростком, Микеланджело получил возможность принять участие в создании настоящего шедевра.
С самого начала своей работы у маэстро Гирландайо Микеланджело продемонстрировал дух саркастический и непокорный. Например, однажды, пользуясь отсутствием хозяина мастерской, вместо того чтобы продолжать рисовать эскизы для Санта-Мария Новелла, он несколькими штрихами набросал с натуры своих коллег, трудившихся на строительных лесах, а еще – по памяти – самого Гирландайо, всех в чрезвычайно живых и естественных позах.
Когда Гирландайо вернулся, он увидел рисунок подмастерья и воскликнул:
– Ничего себе, да он понимает в этом побольше меня!
В своей книге «Жизнь Микеланджело» Асканио Кондиви рассказывает, что Доменико Гирландайо испытывал по отношению к своему ученику такую постоянно растущую ревность, что решил избавиться от него задолго до окончания предусмотренных договором трех лет. И, надо сказать, он сделал это с чувством немалого облегчения.
Микеланджело потом всегда говорил, что Гирландайо не дал ему никаких знаний, но это не совсем так. Очевидно, что он хотя бы показал мальчику, как делать и смешивать краски, обучил основам цветовой гармонии и композиции и, конечно же, величайшему достижению флорентийской скульптуры XV века – перспективе. При этом, как отмечают историки Бенджамин Блеч и Рой Долинер, «нет никаких подтверждений вклада Микеланджело во фрески, которые в то время рисовал Гирландайо»17.
Если верить Джорджо Вазари, потом события стали разворачиваться как в самых чудесных историях, которые рассказывают вечерами на посиделках и которые переживают века. Вот, например, одна из этих историй…
Школа скульпторов старика Бертольдо
Однажды славный правитель Лоренцо де Медичи по доброте своей назначил скульптора Бертольдо ди Джованни, ученика великого Донателло, смотрителем сада на площади Сан-Марко. В этом саду была собрана уникальная коллекция произведений искусства: скульптур, античных статуй, картин, монет, драгоценных камней и прочего. Медичи хотел двух вещей: доверить свою коллекцию эксперту, способному профессионально реставрировать любое произведение, и создать в саду школу скульпторов.
Следует отметить, что после смерти великих Гиберти и Донателло (в 1455 и в 1466 году соответственно) искусство скульптуры во Флоренции находилось в запущенном состоянии, и Лоренцо Великолепный мечтал о его возрождении. Поэтому он отправил гонца к Доменико Гирландайо с вопросом, есть ли у него в мастерской талантливые молодые люди, которые были бы способны учиться в новой школе маэстро Бертольдо.
В книге «Микеланджело» Надин Сотель читаем:
«Когда Лоренцо Великолепный вызвал Бертольдо из госпиталя Санто-Спирито, где старик уже готовился покинуть этот мир, тот, как говорят, резво вскочил со своего соломенного тюфяка, явно не желая уходить, не передав прекрасным молодым людям все известные ему секреты золотого века скульптуры»18.
После смерти Донателло слава Бертольдо распространилась по всему Апеннинскому полуострову, причем наиболее всего он преуспел в области бронзовой скульптуры. К сожалению, сейчас, в семидесятилетнем возрасте, от прежнего мастерства у него остались лишь распухшие руки с негнущимися пальцами. Тем не менее он с видимым удовольствием ухватился за неожиданно предоставившийся ему шанс: вновь заняться литьем, но уже не любимой бронзы, а удивительных талантов, в которых так нуждался Лоренцо Великолепный.
Знакомство с Лоренцо де Медичи
Тем временем в мастерской маэстро Гирландайо на другом конце города в число первых учеников успели выбиться двое: первым стал маленький и саркастичный уродец (то есть Микеланджело), вторым – высокий красавчик-блондин (Франческо Граначчи). Они-то и были приглашены в сады Лоренцо Великолепного.
Когда Микеланджело и Граначчи прошли через тяжелые решетчатые ворота, маэстро Бертольдо еще находился в своих апартаментах, так что юношей никто не встретил, и они быстро потерялись среди всевозможных античных сокровищ, от которых нельзя было оторвать взгляд.
Да, это было нечто! На дивные скульптуры юноши смотрели с горьким чувством понимания, что это практически невозможно превзойти. Что касается Микеланджело, его самолюбие было уязвлено. Он испытывал просто физические страдания, осознавая подавляющее могущество титанов искусства. Но, в отличие от Граначчи, эта мысль не смиряла его, а напротив, разжигала его упорство. У него чесались руки показать всем, на что он способен.
В конце концов Микеланджело и Граначчи случайно натолкнулись на какого-то молодого человека, сидевшего на корточках в самом дальнем углу сада. Он был занят тем, что натирал землей одну из статуй, явно желая придать ей вид, будто она гораздо старше, чем было на самом деле. Увидев непрошеных гостей, молодой человек вскочил на ноги и представился:
– Пьетро Торриджиано, из семейства Торриджиани!
Они разговорились и не заметили, как к ним подошел сам Лоренцо Великолепный. Этот человек словно вырублен из камня, подобно окружавшим его скульптурам. Говорят, он уродлив, но правда ли это? Да, у него массивная челюсть и слишком длинный нос, а губа чересчур резко выдавалась вперед. Но его темные глаза были удивительно умными, аура же, распространявшаяся вокруг него, вызывала желание сразу же упасть
