566
Требник митрополита Петра Могилы. Ч. 2. Киев, 1646. С. 197— 198. См. также: Последование над пещию. Требник: В 2 ч. Ч. 2. М., 1915. Л. 12 об.—14 об.—273.
567
См. примеч. 176 к данному разделу.—274.
568
Из библиографических выписок Флоренского.
Культ. Границы Церкви
«1) Конторович. О суде над животными («Северный вестник», 1897). Очень важная статья: много материалов для учения о животных как принадлежащих к Церкви и вменяемых. Животные отлучаются от Римско-Кат<олической> Церкви.
2) Паргамин. Сознательность, любовь и семейная жизнь у животных. <1 нрзб.> 1900 (реферат предыдущей статьи).
3) Непогрешимый. Борьба двух львов, или Токсилиада. Варшава, 1901, стр. 156— 157 (реферат предыдущего)».—275.
569
Вероятно, записано самим Флоренским, когда он в 1908 г. собирал частушки в Нерехтском уезде Костромской губернии (см.: Флоренский П. А. Собрание частушек Костромской губернии Нерехтского уезда. Кострома, 1910. С. 6).—276.
570
Молитва на благословение артоса во Святую неделю Пасхи// Требник: В 2 ч. Ч. 2. М., 1915. Л. 9 об.— 10.— 276.
571
Молитва на раздробление артоса в субботу Светлыя недели// Там же. Л. 10 об.— П.—277.
572
Далее в рукописи Флоренского запись карандашом, не вошедшая в рукопись Огневой и в машинописный экземпляр, хотя для нее было оставлено чистое место: «Говоря о нем, следовало бы обсудить термин пресуществление, столь важный ввиду наших взаимоотношений с англиканами и старокатоликами. (Но сделаем намек на это определение мы в следующий раз, когда попытаемся установить терминологическую метафизику освящений)». Термин «пресуществление» особо обсуждается Флоренским в работе «Около Хомякова» (1916).
«В трактате «Опыт катехизического изложения учения о Церкви»<«Полное собрание сочинений А. С. Хомякова», т. 2, изд. 5-е. М., 1907, с. 14, > написанном уже в сороковых годах или ранее, Хомяков осторожно замечает о Св. Церкви, что «не отвергает она и слова пресуществление, но не приписывает ему того вещественного смысла, который приписан ему учителями падших церквей». Последующее уклончивое изложение евхаристического догмата есть попытка обойти термин пресуществление, но как ни осторожно изложение Хомякова, невозможно пройти мимо одного оттенка, а именно, что у Хомякова эмоциональное ударение падает на слово вера в таинство, а не на самое таинство как предмет веры. Хомяков хочет поставить вопрос догматический на почву прагматическую, если выразиться по-современному, т. е. так, чтобы было исключено понятие о св. евхаристии самой по себе и осталось лишь понятие восприятия ее, поклонения ей, благоговейного размышления о ней. Протестантский запах этих рассуждений несомненен, хотя неопределенность высказываний и позволяет избегнуть протестантских формулНо в другом трактате, относящемся уже к 1855 году, а именно в трактате «Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях»<Id., с. 128—132.>, Хомяков уже более определенен или более откровенен: «Тот, кто видит в евхаристии одно лишь воспоминание, равно как и тот, кто настаивает на слове пресуществление или заменяет его словом сосуществление (consubstantiation); другими словами,—и тот, кто, так сказать, выпаривает таинство, и тот, кто обращает его в чудо чистовещественное, одинаково бесчестят святую вечерю, приступая к ней с вопросами атомистической химии»<Id., с. 131 — 132.>. Итак, Церковь «не отвергает» слова «пресуществление», но «настаивать» на нем—это значит «бесчестить тайную вечерю», «обращать ее в чудо чистовещественное», «приступать к ней с вопросами атомистической химии». Странная логика! Если настаивать на термине «пресуществление» есть не меньшее заблуждение, чем понимать св. евхаристию как сосуществление (т. е. по формуле cum pane, in pane, sub pane) или даже как простое воспоминание, т. е. впадать в явное нечестие, то каким образом Церковь может «не отвергать» слова «пресуществление»? Вообще, как может Церковь «не отвергать» того, настаивать на чем предосудительно? Явное дело. Она или совсем отвергает обсуждаемый здесь термин, или, допустив его, тем самым позволяет держаться его, т. е. настаивать на нем, коль скоро окажется нужда в нем и без него нельзя будет заградить уста еретику. Но Хомякову хочется избегнуть определенности и просто замолчать термин, который в евхаристическом споре с протестантствующими столь же решителен и потому—неустраним, как термин «единосущный»—в тринитарном споре с арианствующими или термин «Богородица»—в споре с несториансп вующими. «В литургии нет этого слова»,— замечает, протестантствуя, Хомяков <Id., с. 131, прим. 3.>. Но Хомякову ли не известно, что такая уловка недостойна его, ибо подобное же говорили, «не отвергая» термина «единосущный», и полуарианствующие, ссылаясь на несуществование его в Священном Писании. И в довершение аналогии терминами: «единосущный» и «Богородица», равно как и термином «пресуществление», действительно пользовались еретики в своих целях, употребляя их огрубленно, чувственно. Но тем не менее Церковь их не только «не отвергла», но и положительно утвердила, ибо без них нельзя было сопротивляться размывающему церковный догмат потоку еретического лжеучения. В XVII-м члене Исповедания патриарха Иерусалимского Досифея евхаристический догмат выражается с полной определенностью<Е. J. Кіттеі—Monumenta fidei Ecclesiae Orientalis. Jenae, 1850. Pars It pp. 456—463.— Русский перевод Исповедания патриарха Досифея см. в «Костромских Епархиальных Ведомостях», т. VIII, 1894 г., № 18 и 19, часть неофициальная.>. Но Исповедание это имеет каноническое значение, ибо утверждено на Иерусалимском (против кальвинистов) соборе 1672 года, на каковом принимали участие
