Услышав это. Солон, по собственному его признанию, был поражен и горячо упрашивал жрецов со всей обстоятельностью и по порядку рассказать об этих древних афинских гражданах.
— Жрец ответил ему: «Мне не жаль, Солон; я все расскажу ради тебя и вашего государства, но прежде всего ради той богини, что получила в удел, взрастила и воспитала как ваш, так и наш город. Однако Афины она основала на целое тысячелетие раньше, восприняв ваше семя от Геи и Гефеста, а этот наш город — позднее. Между тем древность наших городских установлений определяется по священным записям в восемь тысячелетий. Итак, девять тысяч лет тому назад жили эти твои сограждане, о чьих законах и о чьем величайшем подвиге мне предстоит вкратце тебе рассказать; позднее, на досуге, мы с письменами в руках выясним все обстоятельнее и по порядку».
В монологе Критий неоднократно упоминает имя Солона. Кем же был этот человек?
Солон был предшественником Платона, очень уважаемой личностью в Афинах (часто его называют жрецом), он составил для афинян новый свод законов. В 571 г. до Р.Х. Солон отправился в Египет и высадился в Наукратисе, порту в канопском рукаве Нила. В 16 километрах оттуда находился город-храм Саис со школой толмачей. В храме Солон пожелал услышать от храмового писаря старца Сонхиса историю об Атлантиде и одновременно взглянуть на иероглифы. Через 650 лет после смерти Солона Плутарх написал книгу о выдающемся деятеле Афин: «Жизнь Солона». В ней Плутарх пишет о том, что Солон сам хотел рассказать об Атлантиде в письменном виде, но по причине своего преклонного возраста не смог приступить к изложению.
Критий передает разговор, в котором участвовал Солон во время своего пребывания в Саисе. Это является несколько рискованным заявлением, Крития с самого начала хочется обвинить во вранье. Ведь если посудить, он рассказывает о воспоминаниях своего деда. Но сам Критий причислялся к 30 главам Афин, к авторитетным политикам. Зачем же тогда Критию дурачить почтенных слушателей? Все они были достаточно взрослые и умные, и лживые истории с ними бы не прошли. Вокруг ученых мужей сидели ученики, которые абсолютно все записывали. Речь идет не только о запутанном вступлении, не о речах об идеальном государстве, как это часто хотят представить. Подобное сообщество людей Платон описывает во всех подробностях в диалогах «Законы», «Государство» и «Политик». В них и так обо всем сказано. К чему дополнительная ложь об Атлантиде?
К тому же создается впечатление, что Критий точно знает, о чем говорит. Он называет географические детали — «где Нила поток расщепляется, называемые саитидами… крупнейший город Саис… родной город царя Амасиса» и т. д., — а также утверждает, что в Саисе существовали письменные источники об Атлантиде. Солон, как известно, списал текст об Атлантиде с пьедестала одной из статуй. Информация на статуях должна касаться особенных событий — иначе никогда ее не сочли бы чем-то ценным, достойным вечной памяти.
Затем Критий «дает слово» «почтенному летами жрецу», о котором рассказывал Солон. «Почтенный летами» уверяет, что египтяне сохранили все исторические источники. В одном из таких источников сообщается, что Афины до великого потопа вышли войной против воинства, жившего «в атлантическом море». Тогда море в том месте было судоходным, а сегодня (имеются в виду времена Солона) уж нет. Почему? За столпами Геракловыми находился остров, от которого можно было перебраться к расположенному за ним другому острову, а затем и к материку. Тогда настало время «великих землетрясений и наводнений», и «день и ночь полны были устрашающих ужасов». Так что остров Атлантида исчез, и поэтому море в том месте перестало быть судоходным. Все это «из-за чудовищных количеств грязи, поднятых потонувшим островом». Критий заканчивает первый рассказ об Атлантиде словами:
«Вот теперь у тебя, мой Сократ, есть краткий пересказ старого Крития, услышанный им от Солона».
Добавляя и словно извиняясь, Критий говорит слушателям, что все это он вспомнил прошлой ночью, ибо все, чему он научился отроком, накрепко запечатлелось в памяти. К тому же старик Солон тогда ответил ему на все вопросы.
После этого гости начинают спорить на астрономические темы, о геометрии и возникновении мира. Сегодня наши астрофизики рассуждают о возникновении времени как такового. Им можно ответить словами из платоновского диалога «Тимей»:
«Потому что время возникло одновременно со Вселенной, так что оба они, вместе созданные, вместе и погибнут вновь…»
Современная астрофизика не стала проницательнее ни на йоту.
И это все, что в древности рассказывалось об Атлантиде? Нет — и речи быть не может! Через день те же самые собеседники встретились вновь. За это время Критий успел привести в порядок свои документы. На этот раз беседу открыл Тимей. Он попросил у Крития, начавшего за день до того историю Атлантиды, продолжить свой рассказ. Что Критий и сделал, однако вначале попросил собеседников быть снисходительными и указал на те трудности, с которыми связано извлечение из памяти старинного сказания. Он сравнил свои замыслы с действиями художника, рисующего на холсте великолепную картину. Изображение должно точно соответствовать оригиналу. Он, Критий, надеется справиться с непростой своей задачей.
Из этого вступления ясно, насколько серьезно собравшиеся восприняли сказание об Атлантиде. Каждый из гостей осознавал, что Критий вынужден рассказывать нечто услышанное еще в детстве, опираясь только на собственную память и некоторые записи. Критий, в свою очередь, постарался передать картину в той степени, в какой ему удалось восстановить ее на основе юношеских впечатлений.
Критий.
…Прежде всего припомним, что, согласно преданию, девять тысяч лет тому назад была война между народами, которые обитали по ту сторону Столбов Геракла, и всеми теми, кто жил по сю сторону: об этой войне нам и предстоит поведать. Сообщается, что во главе последних вело войну наше государство, а во главе первых — цари острова Атлантида; как мы уже упоминали, это некогда был остров, превышавший величиной Ливию и Азию, ныне же он провалился вследствие землетрясений и превратился в непроходимый ил, заграждающий путь мореходам, которые попытались бы плыть от нас в открытое море, и делающий плавание немыслимым.
Разговор состоялся в 400 г. до Р.Х. Если отсчитать время от сегодняшнего дня в обратном направлении, то события, о которых рассказывает Критий, должны были происходить где-то 11 500 лет назад. Обо всех «невозможных датах», с которыми мы сталкиваемся у всех древних народов, я уже писал. В данный момент не остается ничего иного, как оставить все, как оно есть. Здесь сравнение «Троя — Атлантида» дает первую серьезную трещину. Согласно гомеровским «Илиаде» и «Одиссее», осада Трои длилась 10 лет. Археологические раскопки говорят о разрушении города в 1200 г. до Р.Х. Тут нам остаются только два варианта:
1. Гомеровская и шлимановская Троя, разрушенная в 1200 г. до Р.Х. сначала называлась Атлантидой. В таком случае Гомера от разрушения Трои (она же — Атлантида) отделяет лишь пара столетий. Почему же тогда он не назвал ее Атлантидой? (То же самое касается и прочих греческих историков.) Прежние названия Трои известны вплоть до самых что ни на есть мифических времен. Слово «Атлантида» нигде в литературе не появляется.
2. Гомеровская и шлимановская Троя в совсем иные эпохи, затерявшиеся в дымке времен, носила название Атлантида. Та Атлантида не была идентична с Троей археологии хотя бы потому, что была много старше, чем Троя в момент ее разрушения. При подобном раскладе археологические находки в шлимановской Трое были бы бесценны, они бы вписывались в модель Атлантиды. К тому же миф является памятью народа. Столь грандиозный город, как Атлантида, не исчезнет из народной памяти и не начнет неожиданно называться Троей, Троасом или Илионом.
А что делать с датой «девять тысяч лет назад», о которой упоминает Критий? Эберхард Зангер
