Частные деньги

аналогичных требований, хотя они могут потерять всю свою наличность, если, по несчастью, пользовались валютой банка, который потерпел крах. Портфель облигаций и других долгосрочных требований мог бы по- прежнему оставаться вполне надежным помещением капитала, даже если случится так, что какие-то эмитенты обанкротились, и их банкноты и депозиты утратили ценность. Полностью ликвидные активы еще будут связаны с риском, но кто захочет (разве что временно) держать все свои активы в полностью ликвидной форме? Никогда не сможет произойти полного исчезновения какого-то общего стандарта погашения долгов или уничтожения всех денежных обязательств — конечного итога всех крупных инфляции. Задолго до того, как это могло бы случиться, все оставили бы обесценившуюся валюту и никакие прежние обязательства выполнять в ней было бы нельзя.

Новые правовые рамки банковского дела

Хотя правительства и не должны вмешиваться в подобные процессы, не должны предпринимать каких-либо сознательных попыток контроля (то есть актов интервенции в строгом смысле слова), может оказаться, что для успешного осуществления новой банковской деятельности нужны новые законы, обеспечивающие необходимые правовые рамки. Кажется, однако, довольно сомнительным, что делу поможет повсеместное введение таких правил, например, посредством принятия международных договоров. Скорее всего, в этом случае экспериментам с альтернативными схемами будет положен конец.

Трудно сказать, сколько времени понадобится отдельным странам для того, чтобы оставить желание иметь собственную валюту из чисто националистических или престижных соображений, а правительствам — для того, чтобы перестать обманывать общество, жалуясь на неоправданное ущемление своего суверенитета.[153] Вся эта система, конечно же, совершенно несовместима со стремлением к тоталитарной власти любого рода.

Глава XXV. Заключение

Отмена правительственной денежной монополии была придумана мной как средство предотвращения приступов острой инфляции и дефляции, которые преследуют мир в последние 60 лет. Исследование показало, что оно является также весьма действенным лекарством против еще более запущенной болезни: повторяющихся волн депрессии и безработицы, которые часто представляются как врожденный и смертоносный порок капитализма.

Золотой стандарт — не решение

Можно надеяться помешать сильным колебаниям ценности денег, наблюдавшимся в недавние годы, возвратившись к золотому стандарту или какому-то режиму фиксированных обменных курсов. Я все еще убежден, что пока управление деньгами остается в руках правительств, золотой стандарт, со всеми его несовершенствами, — это единственная более или менее безопасная система. Но мы, безусловно, в состоянии построить лучшую систему, не предполагающую участия правительства. Кроме бесспорного факта наличия серьезных дефектов и у золотого стандарта, противники такого шага могут справедливо указать, что в нынешних обстоятельствах централизованное управление денежной массой необходимо для того, чтобы противостоять врожденной нестабильности существующей кредитной системы. Но коль скоро признано, что эта врожденная нестабильность кредита сама есть результат определенной структуры депозитных банковских операций, заданной монополистическим контролем за предложением наличных денег, в которых должны погашаться депозиты, эти возражения рушатся. Если мы хотим, чтобы свободное предпринимательство и рыночная экономика выжили,[154] у нас нет выбора: мы должны заменить правительственную валютную монополию и национальные валютные системы свободной конкуренцией между частными эмиссионными банками. Никогда контроль за деньгами не был в руках учреждений, единственной и исключительной заботой которых было бы дать публике валюту, превосходящую все остальные, и которые в то же время поставили бы самое свое существование в зависимость от соответствия ожиданиям, которые они породили.

Может оказаться, что при свободной конкуренции между различными видами денег самым популярным видом вначале окажутся золотые монеты. Но сам этот факт — рост сброса на золото — приведет, вероятно, к такому повышению (и, скорее всего, сильным колебаниям) его цены, что хотя золото еще будет широко использоваться для тезаврации, оно вскоре перестанет быть удобной счетной единицей для сделок и бухгалтерского учета. Конечно, необходимо, чтобы им можно было пользоваться совершенно свободно, но я не думаю, что это приведет к его победе над другими видами частных денег, спрос на которые зависит от того, насколько успешно регулируется их количество с тем, чтобы поддерживать постоянной их покупательную способность.

То самое качество, которое сегодня повышает доверие к золоту в сравнении с контролируемыми правительствами бумажными деньгами, а именно, невозможность произвольна манипулировать его общим количеством ради достижения политических целей, в долгосрочной перспективе заставит его уступите место бумажным денежным знакам, выпускаемым конкурирующими учреждениями, бизнес которых зависит от успешного регулирования эмиссии с целью сохранения ценности денежной единицы приблизительно постоянной.

Только собственный интерес, а не хорошие намерения может дать хорошие деньги

Мы всегда имели плохие деньга потому, что частному предпринимательству не позволяли дать нам лучшие. В мире, управляемом давлением организованных интересов, важно помнить, что если мы хотим получить институты, в которых нуждаемся, мы не можем рассчитывать на разум или понимание, но должны полагаться на чисто корыстные интересы. Благословен тот день, когда мы сможем рассчитывать на предложение надежных денег не в силу добрых намерений правительств, а вследствие соблюдения банками своего собственного интереса.

«Именно таким путем мы получаем друг от друга наибольшую часть необходимых нам услуг».[155] Но, к несчастью, деньга еще не входят в их число.

Не «капитализм», а правительственный интервенционизм виновен в повторявшихся кризисах прошлого.[156] Правительство мешало предприятиям заручиться инструментами, необходимыми для того, чтобы защищать свою деятельность от дезориентации, возникающей из-за ненадежных денег, инструментами, прибыльными для поставщика и выгодными для всех остальных. Признание этой истины ясно показывает, что предлагаемая реформа — не просто незначительное техническое усовершенствование финансовой системы, это коренное изменение, которое может решить судьбу свободной цивилизации. То, что здесь предлагается, кажется мне единственным реальным способом создания завершенного рыночного порядка, освобождения его от важнейшего недостатка и причины главных упреков, обращенных против него.

Насколько осуществима система конкурентных бумажных валют?

Мы не можем, конечно, надеяться на такую реформу до осознания обществом того, каковы ставки и выигрыши. Те, кто считает это предложение совершенно нереальным и утопическим, должны вспомнить, что 200 лет назад писал в «Богатстве народов» Адам Смит: «ожидать восстановления когда-нибудь полной свободы торговли в Великобритании так же нелепо, как ожидать осуществления в ней „Океании“ или „Утопии“».[157]

Понадобилось почти 90 лет после публикации его книга (в 1776 г.), чтобы Великобритания стала первой страной, установившей в 1860 г. полную свободу торговли. Но идея распространялась быстро, и если бы не политическая реакция, вызванная Великой французской революцией и Наполеоновскими войнами, она бы, без сомнения, принесла свои плоды намного скорее. Эффективное просветительское движение в этой области началось только в 1819 году, и лишь бескорыстными усилиями немногих людей, посвятивших себя пропаганде этих идей через организованное Движение свободной торговли, была преодолена опасность, грозившая, как называл их Смит, «со стороны взбешенных и разочарованных монополистов».[158][159]

Я боюсь, что с тех пор, как кейнсианская пропаганда овладела массами, сделав инфляцию чем-то респектабельным, и снабдила агитаторов такими аргументами, которые не в состоянии опровергнуть профессиональные политики, единственный способ не попасть в клетку контролируемой директивной экономики, куда нас загоняет постоянная инфляция, и тем самым спасти, в конечном итоге, цивилизацию,