Христос принёс в мир и именно его Он желает видеть пылающим в атаноре — там, где обтёсывают краеугольный камень, который Всемогущий Бог предназначает для людей доброй воли.
Камень, на котором Иисус построил свою Церковь, лежит в основании всякой философской обители. Увы, нередко он становится причиной преткновения и соблазна.
«И вот теперь я пишу сей трактат, дабы приоткрыть завесу и указать на Камень Древних, прибывший в нашу юдоль скорби с небес для исцеления и утешения человеков, как на высочайшее и всесозвучное сокровище, коим я сподобился овладеть небеззаконно».
Так писал Василий Валентин, монах-бенедиктинец, в Duodecim Claves Philosophiæ[14], которые женщина-алхимик Сабина Стюарт де Шевалье пересказала в своём Философском трактате о трёх началах.[15] Пользуясь случаем выразить восхищение знаменитым кеновитом, она включила в свой труд примечательный и очень красивый рисунок, который мы с удовольствием приводим в данном издании [II] в дополнение к тому, что мы включили в свою Алхимию.[16] На рисунке внизу с левой стороны на печи изображена колба, из которой торчат три цветочные головки, внутри колбы стоят рядом алхимические мужчина и женщина, а в горлышке колбы — младенец.
II. ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ Сабины Стюарт де Шевалье. Эстамп. Фронтиспис.
Василий Валентин принимает корону Адепта из рук Природы, всемогущей Девы, без которой Церковь не могла бы существовать. Эмблема царского достоинства заставляет монаха-алхимика умереть для нашего жалкого мира с его тремя измерениями, где теперь оплакивают его собратья.
Философский сосуд с теми же обитателями фигурировал уже среди цветных рисунков Божьего дара (Don de Dieu) Георга Аураха, поэтому здесь мы приводим акварель, давно списанную нами с небольшой картины одного художника, современника Жака Кёра [III].
III. Драгоценнейший дар Божий. Манускрипт XV в. Второй рисунок
При растворении (solution) или простом сжижении (liquéfaction) элементы соединяются в своей изначальной природе.
Фигура II. Ищите природу четырёх стихий в недрах Земли
под фигурой:
Так начинается
Растворение Философов
и так делается наше живое Серебро
Алхимическое разделение (séparation), представленное в виде аллегории эльзасским Адептом, диаметрально противоположно диссоциации элементов, а тем более их расщеплению (désintégration), исключающему всякую надежду на то, что в будущем они соединятся опять для новой, более славной жизни. Эта начальная стадия Великого Делания полностью согласуется с первой главой книги Бытия, предваряя философское творение из минерального микрокосмического хаоса, где все элементы смешаны. Как и Бог в начале мира, алхимик отделяет небо от земли или, говоря точнее, огонь и воздух от земли и воды:
«И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так»[17].
Во вступлении к Алхимии мы указали поэтическим образом, какого рода волны соответствуют столь ценимым Древними верхним водам. Касаясь этого предмета, Фулканелли не раз останавливался на магнетическом начале, источнике магнезии, следуя в этом отношении, в частности, за Филалетом, который в главе IV Открытого входа в тайные палаты короля[18] (Entrée ouverte au Palais fermé du Roi) рассуждаёт о магните (aimant) Философов, одновременно и духовной, и материальной алхимической основе для работы в лаборатории.
«Заметь, кроме того, что у нашего Магнита (Aimant) есть скрытый центр, обильный солью, которая в сфере Луны являет собой истечение (menstrue), способное кальцинировать Золото»[19].
Нам кажется уместным осветить этот вопрос несколько подробнее, чем это считал возможным Учитель, и привлечь внимание к той помощи, которую можно получить из космического хранилища (réserves cosmiques).
Для работы в ультрафиолетовой области разработаны очень сложные методы и электрические приборы, не говоря уже о собственно химических устройствах. В физико-химических лабораториях определили, что наряду с источниками невидимых имеющих химическую природу звёздных лучей существует и небесная твердь, которая в светлое время дня в ясную погоду испускает мощное излучение в фиолетовой части спектра. Нетрудно представить себе, каким образом изменяются природа и свойства луча, близкого к тёмной и холодной границе спектра, когда, покинув Солнце и испытав по пути воздействие Луны, он достигает Земли. При этом алхимические «приёмы» («tours de mains»), которые, разумеется, требуют определённой сноровки, предстают во всей величественной и удивительной простоте, свойственной явлениям Природы.
Современные учёные ничего не смыслят в универсальной и натуральной магии. Они, впрочем, провели трансмутацию металлов, которая, по нашему глубокому убеждению, может протекать со вполне ощутимым, а не с ничтожно малым выходом. Вообще же атомная теория напоминает огромную гору, которая после долгих родовых схваток произвела на свет крошечного клопа.
Если говорить о причинах в высшей степени благоприятного приёма, который алхимия встречает у всё большего числа людей, то наиболее важная из них, помимо неоспоримости её общих положений — очевидная несостоятельность современных учений, не отвечающих духовным запросам и готовых полностью отринуть культуру и образованность, которых эти учения страшатся и которые презирают. Они осуждают всякое усилие, направленное на духовное преобразование плодотворной интуиции и чувственного восприятия Абсолюта, не знающего ни пространственных, ни временных границ.
В результате заранее обрекается на провал любая самая робкая попытка продвинуться вперёд в этом направлении, мгновенно получает отпор любое поползновение приблизиться — хотя путь сам по себе бесконечен — к цели, когда душа человека постепенно погружается в лоно души всемирной. А ведь с алхимической точки зрения необходимо прежде всего осознать гармонию, которая рождается от сочетания двух различных ритмов, когда душа человека приноравливает свой ритм к ритму Вселенной и покидает узкие пределы индивидуального.
Как уже предсказывал Фулканелли, грядёт новая эпоха, ведь дух нельзя замкнуть навечно в границах обманчивого и бесплодного позитивизма. Пусть каждый раскроет глаза и увидит, что обаяние вводящего в заблуждение аналитического метода утеряно, чары его развеяны. Достоверные представления о сверхъестественном вновь проникают в наш мир и находят себе надёжное пристанище в душах, которые горько попрекают науку за то, что та не смогла помочь им ни выработать стойких убеждений, ни оправдать веру.
Философские обители
