соблазнительной: неплохо смотрятся округлый зад и симпатичные складочки под ягодицами, похожие на две улыбки. Итак, некоторые «пожилые» ягодицы бывают нежными и очень белыми, пухлыми и сладкими. Вот почему многие люди больше полагаются на задницу, чем на лицо. Кое-кто даже делает весьма смелый вывод — мол, отсюда и полигамия, свойственная некоторым народам. Случается, однако, что кожа собирается складками, как старый мешок, кажется дряблой и вялой или же, напротив, отечной и жирной. Как исправить недостатки перезрелой или рыхлой задницы? Очень просто — ей требуется реставрация. Женщины, озабоченные судьбой своих форм, прибегают к липосакции, чтобы исправить слишком большие зады. Процесс липосакции заключается в отсасывании через тонкие полые иглы внутреннего слоя жира. К этой процедуре прибегают не только женщины, но и мужчины, желающие создать «задницу своей мечты». Зад можно уменьшить значительно или слегка, главное при этом — сохранить округлости. К сожалению, процедура липосакции, способная исправить слишком выпуклые или жирные ягодицы, совсем не подходит для плоских и вялых задов. В подобных случаях используют ягодичные протезы из плотного силикона — но от этой операции на теле остаются шрамы — или делают жировые впрыскивания — так Россини начинял макароны гусиным паштетом. Доктор Пьер Фурнье[25] называет подобную процедуру
Ягодицы, доверившие свою судьбу Скальпелю, не застрахованы от досадных неудач и недоразумений. Силиконовое протезирование — дело очень непростое, и известны случаи, когда женщины, садясь, обнаруживали, что их протезы сползли на бедра. На медицинском жаргоне это называется «перемещение силикона», а попросту говоря — побег задницы. Жуткое зрелище: попа сохранила округлую форму, но находится совсем не там, где вы привыкли ее видеть! Желая застраховаться от подобных неприятных сюрпризов, японки подкладывают в лифчики и трусики губчатые протезы — будто надевают на себя каждое утро ягодицы и груди. Таким образом, не важно — внутри она или снаружи, попа и на склоне лет может выглядеть шикарно. Это доказывает, что не все в нашем теле умирает и рождается в одно и то же время. Попе недоступна лишь пересадка — в отличие от сердца или почек она не может жить в чужом теле. Она принадлежит только нам — другой такой не найти. Она преданно сопровождает нас. Конечно, она не отличается постоянством, но стоит ли упрекать спутника, который так мил и податлив?
ГЛАВА 8. Изгибы
Матисс говорил Дюбрейю, одному из своих учеников: «В человеческом теле есть только выпуклости, ты не найдешь в нем ни одной вогнутой линии». Жильбер Ласко («Кольца и узлы») замечает по этому поводу: а как же впадины подмышек, ямочки на щеках, ушные раковины, щель влагалища, изгиб стана? Да без этого изгиба невозможны идеальные ягодицы.
Представьте себе две дуги, выгнутые в разные стороны: чем сильнее изгибается позвоночник, тем больше округляется зад. Как писал Корнель, «тем больше пыл, чем дальше наша цель». Попросту говоря, человек поклоняется выпуклой линии, вот и ищет ее повсюду, хотя в действительности ищет он женщину.
По этой самой причине необходим истинный математический гений, чтобы отыскать в ягодицах подобие картины Мондриана[26]. Вот парадоксальное определение ягодиц через прямую линию: «Часть задней стороны тела человека, ограниченная двумя воображаемыми линиями (параллельными земле, когда человек стоит), — первая из этих линий, верхняя, проходит через высшую точку разделения мышечных масс (а именно утолщений, образуемых мышцами, идущими по задней поверхности бедра к задней поверхности голени); вторая, нижняя, линия проходит под самой нижней видимой точкой мышечных утолщений, — а также двумя другими воображаемыми линиями, расположенными по обе стороны тела и перпендикулярными как земле, так и вышеописанным горизонтальным линиям. Перпендикулярные линии проведены через точку на бедре, в которой упомянутые мышечные утолщения соединяются с мышцами, лежащими на передней поверхности бедра». Некоторые насмешники даже позволили себе, опираясь на это невнятное определение, составить классификацию попок киноактрис, базирующуюся на трех элементах — квадрате, «горизонтальном треугольнике» и «вертикальном треугольнике». Квадрат, куда вписывается идеально круглая попа, объявили привилегией
Мир предпочел весьма старомодный, но куда более доступный способ описания ягодиц в терминах кривых линий: «...они то напряжены, то расслаблены, подобно лире или луку», как говорил еще Гераклит. Пытаясь дать определение ягодицам, мы в первую очередь упоминаем изгиб, и тут, конечно, не обходится без эстетики барокко. Стиль барокко — это облака, гирлянды, ракушки, своды, купола и завитки. Статуи святых в алтарях некоторых швабских церквей как будто искрятся весельем, они охвачены трепетным ликованием и очень похожи на колышущиеся ягодицы. Со времен «Суда Париса» Рафаэля художники изображали женскую наготу по одной-единственной причине: она позволяла им использовать эллиптическую, извилистую, волнообразную линию (ну и еще, разумеется, потому что женщины им просто нравились). И разве ягодицы не олицетворяют собой все завитое и круглое в женском теле: локон, щеку, вульву, глаз или ноготь? Возможно, они — идеальная метафора тела, заключенного, подобно моллюску, в раковину, гипербола, вмещающая его во всей своей полноте?
Сонет Рембо «Гласные» с трудом поддавался толкованию, что позволило Роберу Фориссону[28], больше известному широкой публике своими ревизионистскими идеями, предложить в 1961 году в журнале «Бизарр» его эротическую интерпретацию. По мнению Фориссона, Рембо описал в сонете женское тело, а потому следует всего-навсего положить букву «Е» на бок и написать ее округло, как греческую ? (эпсилон). «Белые полные груди, которые медленно набухают, потом гордо устремляются вперед, величественно красуются, а соски трепещут от удовольствия». Этому более чем смелому толкованию — в конце концов, познания Рембо в области красоты женского тела ограничивались книгами! — один из читателей «Монда» противопоставил гомосексуальную версию сонета, блазон о мужском теле, усмотрев в «Е» и контурах греческой ? — ни больше ни меньше — «веселую задницу», о которой писал Верлен.
Чтобы найти подтверждение этим не таким уж идиотским интерпретациям, достаточно взглянуть на рисунок Матисса «Изгиб», выполненный в 1933 году. Женские ягодицы сведены художником к одной линии, к легкому колебанию, к следу, оставленному ими в воздухе. Десмонд Моррис ошибается, утверждая, что универсальный символ любви — стилизованное сердце — навеян формой женских ягодиц: на жаргоне сутенеров XIX века символом зада действительно был туз — но не червовый, а пиковый или даже трефовый («В Риме были нередки шалости с «трефовым тузом» молоденьких аббатов», — изящно шутил Теофиль Готье в «Письмах к Президентше», 1850). Возвращаясь к заду в форме буквы «эпсилон», вспомним столь любимую современными художниками позу: женщина лежит на боку, подтянув колени к груди, и мы видим ее ягодицы — одну на другой, и меж ними — щель вагины. Как на полотне Пикассо «Фавн, срывающий покров с нимфы» (1930-1936). Поза, безусловно, радует глаз зрителя, открывающего для себя женщину во всей ее полноте: лицо, груди, вульву, гигантские шаровидные ягодицы и ноги. Иногда, как на картине Курбе
