Король Артур

Сицилийский в I веке до н. э. наблюдал у галлов: «На колесницах находятся возничий и боец. Приблизившись, они поражают противника копьями, а затем, сойдя с колесницы, продолжают сражаться мечами. Некоторые из них презирают смерть настолько, что устремляются навстречу опасности обнаженными, в одном только поясе. <…> Выстроившись к бою, галлы имеют обыкновение выходить перед строем и вызывать храбрейших из противников на поединок, потрясая оружием и устрашая врагов»(4)^{114}. Правда, колесницы, мастерское применение которых бриттами описывал Цезарь, к V веку вышли из обихода: теперь кельтские вожди сражались верхом или руководили боем с возвышения в тылу, где вместе с ними находились друиды и христианские священники, выполнявшие одну и ту же миссию — молиться за победу своей армии.

В поэме «Гододдин», где содержится первое известное нам упоминание Артура, сражение также состоит из поединков между отдельными воинами. Именно так его представляли кельтские герои — чтобы схватиться с наиболее «перспективным» врагом, они ломали строй, оголяли тылы и не слушали ничьих приказов. По замечанию Ф. Кардини, «личная доблесть в конце концов объективно приводила к поражению всей кампании: воин-одиночка старался добиться в сражении максимальной степени самовыражения, пусть и в ущерб общему тактико-стратегическому замыслу»(5)^{115}.

Каждый участник битвы старался захватить как можно больше трофеев, в число которых, возможно, входили и вражеские головы — в античную эпоху охота за головами была в обычае кельтов, и на окраинах, в частности в Ирландии, эта практика дожила до времен Артура. В походе дисциплина была еще ниже: посты не выставлялись, а перед боем все войско напивалось допьяна и спало до того момента, как рог протрубит сбор. Такая армия могла успешно воевать с пиктами и ирландцами, которые придерживались тех же обычаев, но проигрывала англосаксам, у которых были два важных преимущества. Первое — дисциплина, основанная на преданности вождю, второе — огражденный щитами строй, известный у всех германских народов как «клин» или «свинья».

Лучше кельтского было и оружие саксов, о котором мы можем судить по погребальному инвентарю и изображениям более позднего времени. Это, в первую очередь, знаменитые саксонские ножи — скрамасаксы и более длинные лангсаксы длиной до метра. Широко применялись также боевые топоры, оставлявшие страшные раны; кроме тяжелых двуручных топоров, саксы использовали заимствованные у франков метательные топорики — франциски. Кроме них, в ходу были длинные копья и дротики-ангоны, которыми издалека засыпали врага. Военачальники имели шлемы, иногда с лицевой маской (наподобие найденного в знаменитом погребении Саттон-Ху), примитивные кольчуги и нагрудники. Оружие и снаряжение бриттов известны в основном по литературным описаниям: они были вооружены мечами римского типа, кинжалами и копьями, а из защитных средств имели обычно только щит — круглый clipeus или большой прямоугольный scutum. Щит изготавливался из сбитых досок, обтянутых кожей и укрепленных железным или бронзовым ободом: в центре их помещалась железная шишка-умбон, которая защищала руку и одновременно отражала удары нападавших. Надо сказать, что уже в VI веке бритты переняли кое-что из вооружения своих врагов, например, кинжалы-саксы. Позже была заимствована и тактика саксов — стена щитов, куда более эффективная, чем кельтский рассыпной строй.

Вот как описывает военное снаряжение бриттов Лесли Олкок: «Большинство воинов были вооружены пиками, имели щиты и защищали тело кожаным нагрудником. Лишь немногие сражались мечами — быть может, длинными кавалерийскими мечами, которые римляне в свое время заимствовали у кельтов»(6)^{116}. Командиры высшего ранга могли позволить себе кожаный панцирь-лорику с нашитыми металлическими бляхами и шлем — круглый римский или конический германский. «Лориками» назывались и популярные охранительные молитвы: одна из них, сочиненная в Ирландии в VI веке, перечисляет типичные предметы тогдашнего защитного снаряжения: «Прошу всех великомучеников, ратников Господа — станьте спасительным шлемом головы моей… Господи, стань прочнейшими латами членам моим и утробе моей… Защити, Господи, крепкой броней плечи и спину мою…»(7)^{117}

Лука ни бритты, ни их противники практически не применяли, считая его оружием трусов. Только горцы Уэльса, виртуозно владевшие луком и пращой, ходили с ними в бой. Мощные составные луки, распространенные в римской армии, вышли из употребления, как и другие военные достижения римлян. По- видимому, британские воины испытывали острый недостаток оружия — в годы римского правления его изготовление и ношение запрещалось на большей части острова, кроме неспокойного Севера, и навыки оружейного дела были утрачены. Для саксов, у которых оружие носил каждый свободный мужчина, это было дополнительным преимуществом и лишним поводом для презрения к «трусливым валлийцам».

Намереваясь победить врагов, Артур должен был внимательно обдумать все эти обстоятельства. Выход из них не мог быть найден в привычной системе координат, и можно предположить, что dux bellorum со смелостью, отличающей всякого гениального стратега, отыскал решение за ее пределами. Его подсказала история побед Амброзия, применившего против саксов, как следует из не слишком достоверных сведений Гальфрида, тяжелую конницу. Эта конница, возникшая в позднеримскую эпоху, соединила тактику римлян с оружием галлов — длинным мечом-спатой длиной до полутора метров. Им удобно было наносить рубящие удары сверху вниз, с высоты коня, для чего никак не годился короткий римский гладиус. Всадники, а иногда и их кони несли на себе кожаные доспехи, обшитые железными или бронзовыми пластинами. Меч, копье и доспехи превращали всадника в грозную боевую силу, настоящий «танк» древности. Латы для коня и всадника были заимствованы с Востока: по одной из версий, их еще в III веке принесли в Британию сарматы Артория Каста, что не преминули отметить адепты версии, отождествляющей римского генерала с Артуром.

Однако к моменту прекращения римского господства конница, состоявшая в основном из варваров, покинула остров или погибла в битвах. Сами бритты не слишком уверенно держались в седле — как уже отмечалось, несколько их правителей имели прозвище Всадник (Marchawc), говорящее о том, что конные воины в послеримский период были достаточно редким явлением. К тому же местные лошади были малорослы, не слишком выносливы и не могли нести на себе всадников в полном вооружении. В этой связи стоит отметить сообщения Гальфрида, что Амброзий, а за ним и Артур включили в свою армию конных воинов из Арморики. Не исключено, что это были не только бритты, но и наемники- галлы, известные всей Европе как отличные наездники. Стоит отметить, что лошади для римской тяжелой кавалерии тоже выращивались в Галлии — уже во времена Цезаря галлы отличали рабочую лошадь от могучего боевого коня (bellator equus).

Многие источники, как валлийские, так и бретонские, говорят о тесной связи британского полководца с Арморикой — прежде всего с «императором» Будиком, сын которого Хоэл по легенде был женат на сестре Артура. В начале VI века возобновилась прервавшаяся на сто лет торговля Британии с Галлией: кроме вина, посуды и тканей, оттуда вполне могли поставляться знаменитые франкские мечи и другое оружие. Правда, оружейный экспорт был невелик — ведь мечи и доспехи предназначались только дружине Артура, вошедшей в историю под именем рыцарей Круглого Стола. Это легендарное определение в каком-то смысле справедливо — не будь совета в Каэрллеоне и бадонской победы, не появилось бы и это воинское сообщество. Численность его неизвестна: здесь вряд ли можно ориентироваться на артуровские романы, которые усаживают за Круглый Стол то 12, то 150, а то и вообще 1600 человек. Возможно, рыцарей Артура было не более трехсот, как в классической бриттской дружине, но каждый из них стоил десятка бойцов.

Сегодня трудно даже представить, какие возможности могло дать Артуру наличие хотя бы двух-трех сотен хорошо вооруженных конных воинов. В условиях, когда сражения велись в пешем строю, луки почти не применялись, а шлемы и панцири имели только военачальники, эти всадники были не менее грозной силой, чем рыцарство в последующую эпоху. Правда, отсутствие стремян и задней луки седла не давало кавалеристам упора для нанесения по-настоящему сокрушительных ударов мечом или копьем. Против сплоченного, ощетиненного пиками строя англосаксов они действовали не слишком успешно, о чем свидетельствует ход битвы при Бадоне. Зато всадники были незаменимы в рассеивании нестройных рядов бриттов или ирландцев и преследовании бегущих врагов, которых они буквально косили своими тяжелыми мечами. Еще важнее была мобильность конницы, позволявшая ей быстро преодолевать большие расстояния даже с обозом. Характерно, что сам Артур, похоже, был не слишком умелым наездником, поскольку ездил не на коне, а на более смирной кобыле. Валлийские источники сообщают, что ее звали Лламреи (быстро скачущая), а «Поэма о лошадях» (Саnu у Meirch) из «Черной книги