Божиими: смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими [1 Ин 3, 1.].
И взывая непосредственно к нашей совести, чтобы сделать нас более восприимчивыми к благодати Божией, он утверждает, что мы уже получили чудесное доказательство Отчей любви к людям, которая открылась в том, что Бог послал в мир единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь чрез Него [1 Ин 4, 9.]. Выйдя нам навстречу, Господь проявил инициативу. Он подал пример, следуя которому, мы пойдем вслед за Ним и будем служить другим, великодушно подкладывая им под ноги свои сердца – чтобы им было мягче ступать по дороге жизни. Чтобы путь к святости стал более приятным для них. Мы будем вести себя так, ибо стали детьми Единого Отца, Который без колебаний отдал за нас Своего любимого Сына.
229
Любовь создаем не мы – она к нам приходит по благодати Божией, ибо не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас [1 Ин 4, 10.]. Впитайте в себя эту дивную истину: мы можем любить Бога только потому, что любимы Богом [Ориген, Commentarii in epistolam ad Romanos, 4, 9 (PG 14, 977).]. И ты, и я в состоянии даровать нашу любовь окружающим – ибо мы рождены для веры, во имя любви Отца. С дерзновением просите у Господа это сокровище, эту сверхъестественную добродетель любви, чтобы следовать ей даже в мелочах.
Часто мы, христиане, не умеем ответить на этот дар. Часто мы его снижаем, сводя любовь к бездушному и холодному подаянию, к более или менее формальной благотворительности. Это заблуждение прекрасно выражено в смиренной жалобе одной болящей: 'Здесь со мной обращаются милосердно, но моя мать заботилась обо мне с любовью'. Любовь, которая исходит из Сердца Иисусова, не может дать повода для подобных противопоставлений.
Я повторял вам тысячи раз, чтобы вы хорошо усвоили эту истину: мы не обладаем одним сердцем для любви к Богу, а другим – для любви к Его творениям. Наше сердце в нашем бедном теле любит естественной человеческой любовью – но, соединившись с любовью Христа, она становится также и сверхъестественной. Эта (и никакая другая) милосердная любовь должна взращиваться в нашей душе. Она приведет нас к открытию в других образа нашего Господа.
230
Универсальность любви
Именем ближнего, – говорит Святой Лев Великий, – мы называем не только тех, кто связан с нами дружескими или родственными узами, но всех людей, с которыми у нас общая природаЙ Нас создал Единый Творец, Он единственный вложил в нас душу. Мы все живем под одним небом и дышим одним воздухом, проживаем одни и те же дни и ночи, хотя бывают они иногда счастливыми, иногда несчастными, иногда праведными, иногда неправедными. Бог, однако, великодушен и справедлив ко всем [Св. Лев Великий, Sermo XII, 2 (PL 54, 170).].
Мы, дети Божии, становимся сильнее, исполняя эту новую заповедь. Мы учимся в Церкви служить, а не чтобы нам служили [См. Мф 20, 28.], и находим силы для того, чтобы любить человечество по-новому, что является для всех нас даром благодати Христовой. Наша любовь не сентиментальна. Она отличается от обычных приятельских отношений. И, разумеется, в ней нет ничего общего с труднообъяснимым стремлением помогать другим для того, чтобы почувствовать свое превосходство над ними. Сосуществовать с ближним – значит (я вновь повторяю это) почитать в нем Образ Божий, помогая ему увидеть Образ Божий в себе и тем самым приближая его ко Христу.
Универсальность любви означает поэтому и универсальность апостольского служения. Господь хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины [1 Тим 2, 4.]. Нам предстоит воплощать в дела этот великий Замысел Божий.
Если надо любить врагов (я имею ввиду тех, которые считают нас своими врагами; я же, со своей стороны, не вижу врагов ни в ком и ни в чем), то с еще большим основанием надо любить тех, кто всего лишь живет далеко от нас, кто по языку, культуре или воспитанию кажется нам непонятным и чуждым.
231
О какой же любви здесь идет речь? Латинский перевод Священного Писания говорит о dilectio, чтобы было понятно, что это не чувственное переживание. Это слово скорее означает твердое волевое решение. Dilectio, происходит от electio, – выбор. Я прибавил бы, что любить по-христиански – это значит: хотеть любить [По-испански: 'querer querer'.] и служить всем душам человеческим без исключения, давая им самое главное – возможность познать Христа и влюбиться в Него.
Господь настоятельно нас призывает: благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас [Мф 5, 44.]. По-человечески мы можем и не чувствовать симпатии к людям, которые отталкивают нас, когда мы к ним приближаемся – но Иисус требует, чтобы мы не платили им злом за зло и не упускали случая помочь им, помолиться за них, даже если это для нас нелегко.
Это dilectio, эта любовь становится еще сердечнее, когда речь идет о наших братьях по вере – и особенно о тех, кто по воле Господа находится рядом с нами: это родители, муж или жена, дети, братья и сестры, друзья, соседи, коллеги. Если бы не было этой привязанности, этой человеческой любви, благородной и чистой, направленной к Богу и от Него исходящей, то милосердие было бы лишь пустым звуком.
232
Проявления любви
Я люблю вспоминать слова, которые Святой Дух вложил в уста пророка Исайи: 'dicite benefacere', научитесь делать добро [Ис 1, 17.]. Я имею обыкновение прилагать этот совет к различным аспектам нашей внутренней борьбы, поскольку возрастание в добродетелях – плод усилий ежедневных и напряженных. Христианскую жизнь нельзя рассматривать как нечто завершенное.
Как мы учимся исполнять нашу обычную повседневную работу? Во-первых, мы изучаем поставленную цель и средства ее достижения. Затем используем эти средства снова и снова – пока не появилась привычка, закрепленная и устойчивая. Совершенствуясь в своем деле, мы открываем для себя что-то новое, неизвестное ранее – и так получаем стимул для дальнейшего роста.
Любовь к ближнему есть проявление любви к Богу. Значит, возрастая в этой добродетели, мы не можем установить для себя границы роста – ибо не можем определить пределы любви. Мера любви к Богу – это любовь без меры. Во-первых – ибо мы никогда не сможем отблагодарить Его за то, что Он для нас сделал.
