— Оба эти типа обладают сильными паранормальными способностями. Они пришли, вооружившись неким ядовитым газом, и используют какие-то странные красные кристаллы. Это не похоже на Латтрела, его методы более традиционны. А эта парочка больше смахивает на каких-то психических алхимиков.
— Что ты сказал насчет красных кристаллов?
— У каждого из наших гостей есть по кристаллу. Думаю, это тоже какое-то оружие, как и газ.
— Гриффин, послушай меня. Думаю, красные кристаллы обладают способностью каким-то образом концентрировать естественную энергию человека и делать ее сильнее, во всяком случае, на некоторое время.
— Что ты имеешь в виду?
— Такой кристалл был у мистера Смита — у того человека с Лампой, я тебе про него рассказывала. Поверь, я не зря тебе говорю, что они опасны.
— После того, что произошло в библиотеке, я, конечно, тебе верю.
Свет фонаря выхватил из темноты камень, которым был отмечен выход в кухню. Аделаида остановилась рядом с Гриффином, по ее глазам в свете фонаря было видно, что какая-то мысль не дает ей покоя.
— Гриффин, я должна еще кое-что рассказать до того, как ты выйдешь к этим людям.
— Что?
Гриффин положил руку на треугольник, вырезанный в камне.
— Думаю, твой второй талант все еще при тебе. Я даже в этом уверена.
Он похолодел.
— Но ты же управляла Лампой, я это чувствовал.
— Я с ней работала, но не тем способом, который обращает процесс вспять. Я… думаю, я провела лишь небольшую настройку, если ты понимаешь, что я имею в виду. А потом… думаю, мы «повернули ключ в замке», когда мы… — Она смолкла, недоговорив.
— Сукин сын, — пробормотал Гриффин.
Но сейчас было не время разбираться с тем обстоятельством, что над ним все еще висит дамоклов меч. Об этом ему придется подумать позже — конечно, при условии, что он останется в здравом уме достаточно долго, чтобы подумать о своем будущем. А сейчас его главной задачей было обеспечить безопасность Аделаиды.
— Я знаю, это не то, что ты хотел бы услышать, — сказала она очень серьезно. — Но я уверена, то, что я сделала — к лучшему.
— Есть какие-нибудь предположения, сколько у меня в запасе времени до того, как я сойду с ума?
Аделаиду поразило ледяное спокойствие, с каким он задал этот вопрос. Словно он представлял для Гриффина чисто научный интерес.
— Ты не сходишь с ума.
— Это мы обсудим после, при условии, что я буду в состоянии вести осмысленную беседу. Допускаю, что сегодня ночью мой второй талант может оказаться как нельзя более кстати.
— Гриффин, подожди…
— Оставайся здесь. После того как я выйду, нажми вот на этот помеченный камень, и стена снова закроется. Эта парочка никогда не обнаружит потайные ходы в доме. Здесь ты будешь в безопасности и дождешься, пока они уйдут. Когда выйдешь, найди миссис Тревельян и моих людей.
— Да, конечно.
— А потом пошлите словечко в «Джонс и Джонс».
— Что-о?
— Объясни Джонсам, что ты хочешь сдать Лампу. Когда дело касается моей личной безопасности, я не доверяю «Аркейну», но в агентстве «Джонс и Джонс» придерживаются собственного кодекса чести. У них нет оснований причинять вред тебе, коль скоро они получат Лампу.
— Хорошо. — Аделаида коснулась его здорового плеча. — Но пожалуйста, пообещай, что будешь очень осторожным.
Гриффин не ответил. Не имело смысла давать обещание, которое он не собирался сдерживать. Вместо этого он наклонился к Аделаиде и легко коснулся ее губ своими.
— Аделаида Пайн, я тебя никогда не забуду, — сказал он. — Даже если мне суждено провести остаток дней в сумасшедшем доме.
— Проклятие! Гриффин, я же говорю, ты не сходишь с ума! И не желаю слышать больше ни слова на эту тему!
Ее гнев придал ему сил. Его губы чуть заметно дрогнули в улыбке. Он сунул руку в карман.
— На, возьми.
— Что это?
— Пара свечей на случай, если тебе придется просидеть в этой стене долго.
— О… — Казалось, Аделаида была немного разочарована, но она быстро взяла себя в руки. — Спасибо, очень предусмотрительно с твоей стороны.
Гриффину показалось, что она ожидала от него чего-то другого в качестве прощального жеста. Может быть, какого-нибудь трогательного маленького подарка на память. Романтично, конечно, но если он действительно не вернется, то свечи будут ей гораздо полезнее, чем какое-нибудь колечко или вышитый носовой платок.
Гриффин надавил на помеченный камень. Глубоко в стене глухо заворчали потайные механизмы, в стене появился просвет, просвет расширился, и в полумраке кухни стало видно длинный стол на перекрещенных ножках и окно, освещенное лунным светом.
Оставив Аделаиду в коридоре у самого выхода, Гриффин шагнул в кухню. Самое странное, что психически он чувствовал себя гораздо лучше, чем когда бы то ни было, он был сосредоточен и прекрасно владел своими талантами. Наверняка именно так чувствуют себя все сумасшедшие, когда глубже погружаются во мрак.
Он скрыл себя тенью и босиком прошел через кухню в коридор. Когда он открыл свой талант во всей полноте, его охватило небывалое возбуждение. Он не мог избавиться от ощущения, что он должен обязательно использовать свою энергию, что таково ее предназначение. Самой природой задумано, чтобы он использовал ее так же, как он использует остальные органы чувств.
Параохотник с присущим ему сверхъестественным слухом почуял его первым.
— Ну, что тут у нас еще? — тихо спросил он из полумрака за дверью библиотеки. — В доме должно быть только три охранника.
Охотник вышел из тускло освещенного парадного холла. Он двигался с быстротой и ловкостью волка, преследующего добычу. В свете газового рожка были видны его хищный оскал и блеск ножа у него в руке. Между пальцев другой его руки сочилось пурпурное свечение. В воздухе пульсировала неистовая энергия.
Гриффин не спешил стрелять: невозможно хорошо прицелиться, когда мишень движется так быстро. Используя свой талант, он сгустил тени вокруг себя.
Но охотник не колебался, он устремился вперед, безошибочно выбирая направление, и не выказывал ни малейших признаков растерянности или замешательства. Красный кристалл в его руке засветился сильнее.
«Этот ублюдок способен видеть меня своим паранормальным зрением, — подумал Гриффин. — С таким же успехом я мог бы стоять на сцене в круге света».
Охотник почти настиг Гриффина, и он понял, что у него не будет возможности сделать прицельный выстрел. Он молил Бога, чтобы Аделаида оказалась права, чтобы его второй талант действительно остался при нем.
Гриффин погрузился в самую темную часть энергетического спектра, там существовали вещи, которых боится даже параохотник. Эти вещи живут только в кошмарных снах.
Теперь охотник был так близко, что Гриффину не составило труда уловить его ауру. Он набросил на него свой талант, словно хлыстом ударил. Охотник запнулся на ходу и остановился. Через мгновение все его тело содрогалось в жестоких судорогах. Он отчаянно замахал руками, словно пытаясь отогнать невидимых
