повидавшая в жизни. Однако она никогда не позволяла никому из ее немногочисленных любовников таких интимных ласк.
— Гриффин…
— Аделаида, для тебя — все, что угодно, — повторил он. Голос его был таким же твердым, как его тело.
Оргазм потряс ее до основания. Она все еще парила на волнах ослепляющей энергии, когда Гриффин сильным толчком глубоко вошел в нее. Ее тело, уже готовое его принять, отреагировало с невероятной остротой и полнотой ощущений и новой вспышкой ошеломляющей разрядки. Гриффин приподнялся над ней и начал медленно, размеренно двигаться, каждое его движение было демонстрацией поразительного контроля над собой. Аделаида обвила его руками.
— Ты не должен ничего мне доказывать.
— Может быть, я доказываю не тебе, а самому себе.
От усилий, которых ему стоило сдерживать себя, его голос звучал хрипло, напряженно.
— Нет, — прошептала Аделаида.
Она толкнула его от себя, и после короткой борьбы он сдался и лег на спину. Она приподнялась и очень бережно опустилась на него.
— Это для тебя, — сказала она.
Несколько мгновений ей казалось, что он не сможет передать контроль над ситуацией ей, но потом он со стоном освободил себя от ограничений, которые сам же на себя и накладывал. Аделаида почувствовала, что это акт доверия. Глубоко взволнованная, она взяла на себя управление энергией страсти, вспыхивающей между ними.
Гриффин перестал сдерживаться и, когда его настиг оргазм, издал торжествующий крик, несколько мгновений все его тело сотрясалось в бурной разрядке.
Аделаиде показалось, что комната внезапно наполнилась светящимся туманом. Несколько секунд она остро сознавала, что ее аура каким-то образом сплавляется с аурой Гриффина, словно они соприкоснулись душами. Со следующим ударом сердца все кончилось.
Она почувствовала, что Гриффин медленно вернулся в свое нормальное состояние. Она подождала, пока он спокойно ляжет под ней, вспотевший, неподвижный и полностью расслабленный, затем осторожно освободилась от него. Она тоже покрылась потом, уставшие мышцы внутренней части бедер чуть дрожали. Уже почти засыпая, Гриффин обнял ее, потянул на себя и уложил рядом. Аделаида теснее прижалась к нему. Она подумала, что дождется, пока он уснет, потом осторожно высвободится из объятий и вернется в спальню, на узкую постель с шелковыми простынями.
Между двумя ударами сердца она заснула.
Глава 33
Гриффин вошел из другой комнаты, застегивая на ходу рубашку, как раз вовремя — Аделаида только что поставила на стол тарелку с остатками хлеба, сыра и двумя яблоками. Она украдкой разглядывала его, пытаясь понять, в чем же он изменился со вчерашнего вечера. Используя горячую воду, которую Аделаида подогрела в камине, он умылся и побрился, но дело было не в этом. Она отметила, что он выглядит не только посвежевшим, но и каким-то воодушевленным. Его жесткость никуда не делась, но почему-то он казался моложе и, пожалуй, более беззаботным, словно вдруг сделал для себя открытие, что жизнь еще может предложить нечто хорошее.
Или, может быть, это ее собственное настроение повлияло на атмосферу сегодняшнего утра, ее сделало более жизнерадостной. Она все еще не могла привыкнуть к мысли, что спала в объятиях Гриффина и спала спокойно. Она не открывала глаз, пока в окно не заглянуло утреннее солнце. Она смогла провести всю ночь рядом с любовником — такое с ней случилось впервые в жизни.
Гриффин с явным удовольствием втянул носом воздух.
— Как приятно пахнет кофе.
— Аромат кофе все преображает — как бутылка вина вчера вечером, — сказала Аделаида. Она налила кофе в две чашки и поставила одну перед Гриффином. — Прекрасный пример подлинной алхимии.
Он рассмеялся и сел за стол. Аделаида остро сознавала интимность момента. Это было настолько восхитительно и ново для нее, что она почти забыла, что они скрываются. Ей хотелось остаться здесь с Гриффином навсегда и забыть о том, что реальный мир вообще существует. Боже, подумала она, может быть, именно это и имела в виду миссис Тревельян, когда пожелала приятно провести время.
Гриффин с аппетитом откусил кусок яблока, сверкнув на мгновение крепкими белыми зубами, прожевал, проглотил и улыбнулся. Он распространял вокруг себя атмосферу чистого, ничем не замутненного мужского удовлетворения.
— Этой ночью ты спала со мной, — сказал он.
Аделаида почувствовала, что краснеет.
— Ради Бога, Гриффин, это неподходящая тема для беседы за завтраком.
— Нет же, я имел в виду, что ты со мной именно спала! Ты закрыла глаза, уснула и, возможно, даже видела сны.
Она прочистила горло.
— Да, я с тобой спала.
Гриффин выдержал паузу, всем своим видом выражая спокойное ожидание. Но Аделаида не поддержала разговор, тогда он спросил:
— И что это значит?
— Подозреваю, что это как-то связано с Лампой, — сказала она ровным тоном. — Думаю, мы оба настроены на ее токи. Возможно, когда она находится с нами в одной комнате, то приглушает энергию другой длины волны.
— Иными словами, ты понятия не имеешь, почему смогла спать со мной этой ночью.
— Нет, — согласилась она. — Не представляю. Кстати, раз мы заговорили о Лампе, что ты такое делал прошлой ночью?
— Сам точно не знаю. — Он посмотрел на Лампу, стоящую на маленьком столике. — Одно могу сказать: есть в этой Лампе нечто такое, что я должен открыть. У меня такое чувство, что я вот-вот это пойму. Я подумал, что если пошлю в эту чертову Лампу немного энергии, я смогу докопаться, что же от меня ускользает.
— Пообещай мне, что никогда больше не будешь даже пытаться активировать Лампу без меня.
— Даю слово. Этот урок я усвоил. Та часть легенды определенно правдива.
— Ты имеешь в виду часть, где говорится, что заниматься с Лампой нужно обязательно вместе с женщиной, читающей сносвет?
— Точно. — Гриффин откусил еще кусок яблока. — Интересно, что произошло бы, если бы ты не вмешалась в процесс?
— Даже не думай об этом.
— Почему? А как ты считаешь, что могло произойти?
Аделаида посмотрела на Лампу и медленно, с расстановкой, сказала:
— Я уверена, что если бы энергия этой Лампы вышла из-под контроля, она сожгла бы все твои органы чувств и, очень возможно, мои заодно.
Гриффин казался скорее заинтересованным, чем смятенным.
— Даже если бы ты была в другой комнате?
Аделаида серьезно кивнула:
— Даже так. Она могла бы убить нас обоих или еще хуже…
— Сделать нас сумасшедшими?
— Да.
— Ладно, больше никаких экспериментов. — Он доел яблоко и выпил немного кофе. — Пока я брился,
