стал его родным. Здесь он научился как следует русскому языку, подружился с ребятами из самых разных уголков необъятной России, которые, так же, как и он, лишились родных и скитались, голодные и холодные, по стране.
Трудно приходилось в то время молодому советскому государству. Но все то немногое, чем оно располагало, отдавалось в первую очередь обездоленным детям.
Сейчас иные заласканные сверх меры и обеспеченные всем необходимым и даже совсем не необходимым молодые люди, случается, не осознают всю глубину и справедливость высоких слов об интернационализме, о классовой солидарности трудящихся. Михаил Ассельборн усвоил эти понятия не из учебников и не из назидательных рассказов старших. Сама жизнь в детском доме заложила в нем первоосновы товарищества, интернационализма, советского патриотизма, ненависти ко всякого рода угнетателям и классовым врагам. Именно на этом прочном фундаменте сложилось мировоззрение, определившее всю последующую судьбу мальчика. Между первой порцией невероятно вкусной пшенной каши в жестяной миске, чистой постелью, куда его, бесприютного и оборванного, уложили приветливые комсомольцы-воспитатели детдома, и меткой автоматной очередью, которой Михаил Ассельборн, уже будучи партизаном, беспощадно разил гитлеровских фашистов, существует прямая и неразрывная связь.
Свое восемнадцатилетие Михаил встретил вальцовщиком, полноправным членом рабочего коллектива спичечной фабрики «Волна революции» в городе Новозыбкове. Те годы были примечательны стремительным ростом классового самосознания и общей культуры пролетариата. Вместе со своими товарищами по фабрике комсомолец Ассельборн сидел после смены за партой вечерней школы, был активистом ликбеза, пел в рабочем хоре. Голос у него был удивительно чистым и звонким: ему даже советовали серьезно учиться музыке и стать профессиональным певцом. Но он выбрал совсем другую дорогу. В двадцать седьмом Михаил снова вернулся на Волгу. Его брат Адольф после окончания гражданской войны работал здесь председателем месткома в совхозе номер шесть. Весну и лето Михаил трудился на полях, а осенью явился в военкомат:
— Посылайте в военное училище!
— Так сразу и в училище! Какое у тебя образование? — спросили недоверчиво.
— Семь классов.
По тем временам это звучало не хуже, чем сейчас институт.
Парня направили в Ульяновское военное училище. Тем более, что он одинаково хорошо владел русским и немецким, а в Красную Армию в это время хлынул поток заявлений от юношей немецких деревень, скинувших груз заплесневелых сектантских предрассудков. Нужны были кадры, чтобы обучать их военному делу.
Через три года Михаил Ассельборн был назначен командиром взвода в пехотном полку. Служба у него шла отлично. Им были довольны и командиры и подчиненные. До сих пор все они вспоминают стройного белокурого взводного, всегда ровного и доброжелательного, требовательного по службе, хорошего товарища, с которым можно и поговорить по душам, и пошутить, и побалагурить в свободные от занятий часы.
И все-таки влекла его к себе не пехота, не земля, а небо.
В то время поголовно все молодые люди увлекались авиацией. Увлекались, разумеется, по-разному. Одни восхищались со стороны. Другие сами пытались стать летчиками и огорчались, когда это у них не получалось. Третьи, как, например, тот же Иван Тихонович Гулькин, с фанатическим упорством пробивались в ряды авиаторов, даже когда, казалось, у них не остается для этого ни единого шанса.
Михаил Ассельборн со своим ровным спокойным характером не пробивался, не штурмовал. Он методично и планомерно осуществлял задуманное. Вот строки из его автобиографии: «Первого октября (1931 г. — прим. автора) меня послали в Гатчино, в авиационное подразделение для подготовки к поступлению в летное училище.
15 ноября 1931 года я был принят в Харьковское летное училище, которое окончил 1 октября 1932 года в качестве летчика-наблюдателя. Затем я получил назначение в летный полк на Дальний Восток».
Итак, Дальний Восток. Особая Дальневосточная армия, которой в ту пору командовал Маршал Советского Союза Василий Блюхер... Потом, много позже, Михаил Ассельборн говорил своим товарищам, что у него не один, а целых два идеала, которым ему хочется подражать: Чкалов и Блюхер. Первый — выдающийся летчик современности, впервые осуществивший непостижимо смелый перелет через Северный полюс. Второй — рабочий-маршал, легендарный герой гражданской войны.
Уже в ту пору Михаил Ассельборн готовил себя к предстоящим сражениям с гитлеровскими и японскими фашистами. В том, что они, эти сражения, неизбежны, сомнений у него не возникало. А что значит для офицера-летчика, командира эскадрильи быть готовым к войне? Прежде всего мастерски владеть вверенным оружием. И капитан Ассельборн добивался этого от себя самого и своих подчиненных. Недаром среди опытнейших асов полка он считался одним из лучших боевых летчиков.
Бывшие летчики дальневосточной авиации, ныне пенсионеры, по сей день с восхищением вспоминают, как тщательно и кропотливо готовился Ассельборн к каждым военным учениям. Ни минуты покоя ни себе, ни своим летчикам и техникам. Зато в результате всегда блестящий успех и поощрения как своего непосредственного, так и более высокого командования.
И нежданно-негаданно крупная неприятность. В тридцать седьмом году, оклеветанный бесчестными людьми, был снят со своего поста и незаконно репрессирован маршал Блюхер. По всей Особой Дальневосточной прокатилась волна арестов. Попал под нее и Ассельборн. Однако настолько незапятнанной была его биография, настолько на виду у всех проходила его безупречная военная служба, что после короткого содержания под арестом он был освобожден и восстановлен в прежней должности командира бомбардировочной эскадрильи.
Свои ежегодные отпуска Михаил проводил в гостях у брата Адольфа на Волге. В последний раз он ездил туда в сороковом году.
На вокзале ему повстречался Петер Германн, старый товарищ, с которым он прежде вместе служил. Зашел у них разговор о только что закончившейся войне с белофиннами.
— Жаль, что мне не довелось участвовать в боях, — сказал с сожалением Ассельборн. — Мой двухмоторный бомбардировщик как раз в то время стоял на ремонте.
Не довелось капитану Ассельборну участвовать и в налетах нашей бомбардировочной авиации на гитлеровских фашистов. Сначала потому, что часть, где он служил, находилась на Востоке. А потом... Потом пришел приказ демобилизовать его из Красной Армии.
Приказы есть приказы. В армии их не положено обсуждать, их нужно выполнять немедленно. Ассельборн же был уволен в запас намного позже того, как был издан упомянутый приказ. Уже по одному этому необычному для строгих военных порядков факту можно судить, как относились к Ассельборну высшие авиационные командиры Особой Дальневосточной. Несколько месяцев вели они отчаянную борьбу за Ассельборна, понимая прекрасно, что он должен остаться в армии, должен летать.
Не смогли отстоять!
В конце мая 1942 года кадровый капитан Михаил Ассельборн был уволен из Красной Армии и направлен за тысячи километров в незнакомую ему степную Кулунду. Жена Ассельборна Клавдия Кирилловна, вдова летчика Марценюка, погибшего во время поисков
