домой, позвони своему другу Кертису и скажи, чтобы он обеспечил тебе нормальную охрану… самую обычную, какая положена по штату. С семьей Моретти покончено навсегда, а после того, что с ними случилось, никто больше не осмелится охотиться на тебя.
– А что будет с третьим братом, который остался в Детройте? – спросил Грэйнджер. – Он ведь, наверное, попытается отомстить.
Оба телохранителя рассмеялись, и Макси сказал:
– Он старший из них… Джино его зовут. Теперь Джино Моретти, можно считать, уже живой труп. Мертвым, как и его братья, он станет дня через три-четыре.
– Вы его собираетесь убрать? – спросил Грэйнджер.
– Нет, Кризи.
– Кризи?
– Да, он уже начал на него охоту.
– А разве он в Штатах?
– Конечно, – ответил Миллер. – Это он только что стоял на заднем сиденье джипа. Он обращается с РПГ-7 как с шелковыми трусиками на бедрах женщины. Я согласен с Макси: Джино Моретти – живой труп.
* * *
Дома их ждал Рене Кайяр. Он стоял за главными воротами, у его ног лежали в ряд три черные сумки.
Как только все вышли из машины, Кайяр спросил Фрэнка:
– Как с командой прикрытия?
– Сгорела, – усмехнулся Фрэнк. – Ты все жучки вынул?
– Да, все в порядке, – ответил бельгиец.
Повернувшись к сенатору, Фрэнк сказал:
– Слюни мы распускать не станем, сенатор. Было очень приятно поработать на тебя… и с тобой.
– Это было просто потрясающе, – ответил Грэйнджер. – Что же мне сказать Кертису Беннету? Он наверняка замучит меня вопросами.
– Расскажи ему все, как было. Ты улизнул от своих телохранителей и оказался в самом пекле сражения между гангстерскими кланами.
– Он же ни единому моему слову не поверит.
Макси положил все три сумки в багажник “форда”, потом подошел к ним и с улыбкой сказал:
– Но это же правда, Джим. Именно это и произошло. Утром так и будет написано в газетах: “Война гангстеров в Денвере”.
– Надеюсь, мое имя в этих статьях упомянуто не будет, – пробормотал Грэйнджер.
– Не будет, Джим, не будет, – успокоил его Рене. – Те, кто знал о твоей роли в этом деле, либо мертвы, либо через несколько часов покинут страну. Так что, Джим, беспокоиться тебе не о чем.
Внезапно Грэйнджер осознал, что на протяжении нескольких последних минут все они стали обращаться к нему на “ты” и звать по имени.
– Значит, все кончено? – пробормотал он.
– Да, – сказал Фрэнк. – А теперь иди в дом и налей себе хоть полный стакан виски, но прежде чем его хлопнуть, не забудь позвонить Беннету.
Потом они совершили странный обряд. Позже Грэйнджер понял, что этот ритуал остался у них с тех времен, когда все они были наемниками. Один за другим они подходили к нему и жали его руку. Потом клали левую руку ему на шею с правой стороны, наклоняли к себе его голову и крепко целовали в левую щеку. Свершив свой странный обряд, они, ни слова не говоря, сели в “форд” и вскоре скрылись из виду.
* * *
На следующий день все газеты взахлеб писали о телах убитых, сгоревшем грузовике и изрешеченном пулями “понтиаке”, богато снабдив заметки красочными фотографиями. Имя сенатора нигде не упоминалось.
* * *
Спустя четыре дня появилась еще одна статья, посвященная семейству Моретти. Джино Моретти хоронил двух своих братьев. На похоронах присутствовали представители многих гангстерских кланов, у кладбищенской стены вытянулась длинная вереница роскошных черных лимузинов, у открытой могилы высилась гора дорогих венков из живых цветов. В могилу только что опустили два гроба, поставив их бок о бок. Джино Моретти с венком в руках подошел к краю могилы, бросил взгляд на гробы и только собрался опустить вниз венок, как был наповал сражен восьмимиллиметровой пулей с ртутным наконечником, перебившей ему позвоночник. Пуля разорвалась внутри его тела, и Джино Моретти умер еще до того, как его труп свалился на дно широкой могилы.
Среди полицейских шли разговоры о том, что стреляли с крыши ближайшего высокого дома, с расстояния в триста пятьдесят ярдов. Такой выстрел мог сделать только очень опытный снайпер.
Глава 42
Кризи провел два дня в Брюсселе, обсуждая детали проделанной работы с молчаливым и сдержанным Штопором Два. После более тесного общения с ним он заключил, что с сыном так же легко иметь дело, как и с отцом. Обе конспиративные квартиры в Сирии были готовы, оружие доставлено. Кризи сказал ему, что начнет действовать месяца через три.
Была полночь, американец лежал в постели в своей обычной комнате в доме Блонди и смотрел по телевизору последние известия. На следующее утро он должен был возвращаться на Гоцо.
Впервые с 21 декабря 1988 года он позволил себе слегка расслабиться. Кризи понимал, что, обеспечив безопасность Грэйнджера, он тем самым решил одну из важнейших задач всей операции. В Сирии все необходимые приготовления проведены, подозрения и настороженность, которые возникли после событий в Штатах, на протяжении последующих недель понемногу затихнут, жизнь войдет в обычную колею. И Джибриль, и сирийская разведка, несомненно, будут ждать каких-то акций в ближайшее время. Но, поскольку происходить ничего не будет, бдительность их мало-помалу станет притупляться.
Он удовлетворенно потянулся, ощутив редкое для себя желание забыться на ночь крепким здоровым сном без сновидений. Когда Кризи уже протянул руку к пульту дистанционного управления, чтобы выключить телевизор, раздался негромкий стук в дверь. Он выключил телевизор, взял со стола пистолет и сказал:
– Войдите.
Дверь распахнулась. За ней стояла Николь, одетая так, будто собралась прогуляться по городу. Улыбнувшись женщине, он положил пистолет на место. Николь закрыла дверь, прошла через комнату, села на краешек постели и улыбнулась ему в ответ.
– Ты когда вернулась? – спросил он.
– Часа два назад.
– Значит, ты все-таки послушалась моего совета и решила немножко отдохнуть?
– Да. Устроила себе на четыре дня отпуск. Я… мы были во Флориде.
– Мы?
– Да, мы. Макси отвез меня в аэропорт. На него вдруг что-то нашло, и он решил полететь вместе со мной. Естественно, летели мы разными рейсами.
Пристально не нее взглянув, Кризи усмехнулся.
– Значит, говоришь, на него что-то нашло? – спросил он.
Ему показалось, что этот вопрос вызвал у Николь легкую досаду.
– Да… Должна тебе сказать, что за те несколько дней, что нам пришлось с ним общаться, мы, если можно так выразиться, с ним сдружились.
Кризи снова улыбнулся.
– Где он сейчас?
– Он прилетит сюда завтра вечером.
– А потом?
– Именно об этом я и хотела с тобой поговорить, – сказала Николь. – Из аэропорта я позвонила Блонди, и она мне сказала, что завтра рано утром ты улетаешь… Поэтому я и пришла именно сейчас.
Николь была заметно взволнована. Кризи подметил, как она посмотрела на стол в углу комнаты. На нем
