Она еще утром ушла! До прихода водоноса!
«До прихода водоноса… Ну конечно, я же был сегодня ночью в храме!»
Торонго едва сумел подавить отчаянное желание оттаскать глупых куриц за волосы. Остановило его присутствие детей, да еще, в большей степени, осознание бессмысленности такой выходки. Они ведь даже не поймут, за что он их бьет, потому что ни в чем перед ним не провинились. Это Агата вызвала его гнев! Только она виновата в том, что в глазах темнеет от ярости, а кулаки стискиваются до онемения. Неблагодарная дрянь! Все еще мстит! Спустя столько лет!
Торонго издал что-то вроде сдавленного рыка и выскочил из дома, оставив жен с детьми в недоумении и страхе. На улице пришлось перейти на медленный, степенный шаг – не пристало вождю бегать, да еще с перекошенным от злости лицом. Горожане не поймут.
Впрочем, горожан-то на улице в дневное время почти и не было. Палящее полуденное солнце заставляло прятаться в домах, толстые глиняные стены которых хоть как-то защищали от жары. Лишь рабы вынуждены были работать в это время, да и то у нерадивых или очень богатых хозяев – эдак недолго и загубить имущество. Зрелище всеобщего отдыха и расслабленности вызвало у Торонго горькую улыбку. Он-то хорошо помнил то время, когда на месте города была жалкая деревушка из пары десятков домов. Ай-а! Да и домов-то настоящих тогда у них не было! По наивности они величали домами сараи из деревянных кольев, между которыми набивали связки тростника, – сейчас в таких сараях скотину держат. И отдыхать среди дня они могли позволить себе нечасто – лишь в те дни, когда охотники возвращались с богатой добычей.
Теперь же единственной работой, которую выполняли его соплеменники, была война. Повелители принесли с собой чудесное оружие из неведомого окрестным племенам камня, называемого железом. С этим оружием война превратилась в забаву. В набеги на соседей теперь ходили все мужчины племени, за исключением тех, кто был слишком мал или слишком стар, чтобы держать в руках копье. Каждый набег приносил племени еду и различные предметы, но главное – рабов. Заботой Торонго было следить, чтобы одни и те же племена не слишком часто грабили, давали им отстроить свои убогие деревеньки, накопить запасы и вырастить детей.
И ведь спроси кого – недовольных нынешним положением не найти! Всех оно устраивает. Но повелителей, чья в этом основная заслуга, все равно ненавидят. И Торонго заодно с ними.
«Все меня ненавидят, – с привычной жалостью к себе подумал Торонго. – Даже жена любимая, ясноглазая Агата, и та ненавидит…»
Но куда же она все-таки запропала?
Торонго уже много раз пытался выяснить, куда время от времени сбегает его жена, но безрезультатно. Это было даже смешно! Как бы ни разросся за последние годы город, но не такой он все-таки большой, чтобы в нем от вождя могла спрятаться его собственная жена! Мешало выяснить этот вопрос раз и навсегда то, что приходилось быть очень осторожным. Ведь узнают горожане – насмешек не оберешься. А насмешек Торонго натерпелся еще в детстве. И готов был пойти на что угодно, готов был даже смириться с таинственными исчезновениями Агаты, лишь бы не вернулось то давнишнее отношение к нему.
Была, впрочем, одна возможность точно разузнать, где скрывается его жена. Торонго долго избегал даже думать об этом способе, но сегодняшний приступ злости словно прорвал какую-то запруду. Будь что будет.
Торонго поднялся по ступеням храма, прошел мимо стражей и погрузился в прохладный сумрак единственного в городе строения, сложенного из камней. Вернее, огромных каменных блоков. Повелители не выносили солнечного света и первое, что потребовали, явившись на зов Эстрахари, – построить надежное дневное убежище. О хижинах из тростника, само собой, даже речи быть не могло, дома из глины тоже показались повелителям недостаточно надежными. Лучшим вариантом были бы пещеры, но в окрестностях была всего одна пещера, да и то маленькая. Тогда решили построить рукотворную пещеру. Так и появился храм…
– Ты уверен, что хочешь знать это? – спросил Эстрахари. – Вдруг узнаешь, что твоя жена сейчас в объятиях другого мужчины?
Торонго насупился, но упрямо подтвердил:
– Хочу.
Повелитель равнодушно кивнул:
– Ну ты этого сам пожелал. Ты давно и верно служишь нам и редко беспокоишь просьбами. Я помогу тебе. Мне нужно что-нибудь, принадлежащее твоей жене.
Торонго растерялся на мгновение – ничего такого взять с собой он не догадался. Но потом вспомнил и снял с шеи тонкий кожаный ремешок с лазурной бусинкой. От времени бусинка слегка побелела, но все еще была похожа на кусочек неба. Эстрахари с неподдельным интересом повертел в руках украшение.
– Надо же… неожиданно.
– Что? – Торонго почувствовал тревогу.
– А? – рассеянно отозвался повелитель, продолжая рассматривать бусинку. – А, это ты… Дома твоя жена. Не беспокойся. Только ты ушел, как она вернулась.
– Но как же… мне ведь нужно знать, куда она уходила!
– Сейчас я тебе этого не скажу. Иди домой, а как она опять исчезнет, тогда и приходи. Иди, иди. Это я себе пока оставлю.
Спорить с повелителем было опасно, да и бессмысленно. Разочарованный Торонго поспешил домой. Без привычного тонкого ремешка с бусинкой шея казалась голой. Злость на Агату прошла, уступив место привычной обиде и почему-то тревоге. Вождь поймал себя на мысли, что разговор с повелителем, короткий и вполне безобидный, напугал его. Даже не разговор, а то, как повелитель смотрел на бусину. Торонго чувствовал, что произошло что-то очень плохое, хоть и не мог объяснить даже себе, откуда взялось это чувство.
При виде Агаты, сидящей на крыльце дома с равнодушным видом, Торонго слегка успокоился. И даже почувствовал, что возвращается гнев. Стараясь не встретиться с женой взглядом, он грубо схватил ее за плечо и поволок в дом. Захлопнув дверь, отбросил Агату так, что та не удержалась и упала на ковер. Скривилась от боли, но промолчала, непокорно сверля Торонго взглядом.
– Ты где была?! – распаляясь все сильнее, но еще балансируя на грани, прорычал Торонго. – Где?! Отвечай!
Агата молчала, продолжая неотрывно смотреть на Торонго. Это было ее испытанное оружие – вызывающее молчание и пристальный взгляд. Но сегодня Торонго был слишком зол.
– Я знаю, что ты хочешь сказать! Что вы все хотите сказать! Кровосос – вот что шепчут мне вслед! Ты… вы все ненавидите меня за то, что я разбудил повелителя! Вы ненавидите повелителей! Но никто не отказывается от хорошего дома и обильной еды, никто не отказывается совершать набеги на соседей! Вы такие же, как и я. Почему же вы ненавидите только меня?
– Ты прав, – неожиданно нарушила молчание Агата. – И неправ тоже. Мы ненавидим и себя. Мы не в силах отказаться от благ, которые дают нам повелители. И мы понимаем, что на твоем месте поступали бы так же. Мы ненавидим тебя, потому что видим в тебе свое отражение.
– Но почему?! – завопил Торонго. – Разве лучше было бы, живи мы и дальше в жалкой деревушке?
– Лучше.
– Ты с ума сошла?! Почему?!
– Не нужно было бы поить кровью твоих кровососов. Никому не нужно было бы умирать, чтобы они насытились. Неужели ты сам не понимаешь этого?
– Не смей называть повелителей кровососами! – простонал Торонго, невольно оглядываясь. – Они давно уже не трогают наше племя. Им вполне хватает рабов… – Торонго запнулся, уже зная, что услышит в ответ.
– А как же мой отец?
– Это вышло случайно…
Торонго замолчал под насмешливым взглядом жены.
– Повелители сказали тебе, что мой отец случайно зашел в храм и его случайно убили? Может быть, еще и случайно сам лег на алтарь? И сам случайно воткнул себе ритуальный кинжал в сердце?
– Откуда ты знаешь?!
