По мобплану они относились к «малым охотникам за подводными лодками». За весну-лето 1947 года на судоремонтном заводе на этих «малышах» усилили палубу у основания рубки, что позволило получить своеобразный фундамент для реактивного бомбомета с сектором обстрела 180-0-180, на корме положили специальные скаты для сбрасывания глубинных бомб. Информации о размещении ультразвукового устройства подводного наблюдения, а проще — гидроакустической станции найти не удалось. Но скорее всего хотя бы шумопеленгаторная станция здесь была установлена. На более поздних китобойцах типа «Мирный» была установлена гидроакустическая станция.
Однако в 1960-е годы, когда в Мировой океан вышли атомные подводные лодки, скорость которых была значительно выше скорости «охотников», мирные китобойцы перестали использовать как противолодочные корабли. Их превратили в малые разведывательные корабли (МРЗК).
В послевоенное время было разработано переоборудование в малые противолодочные корабли средних морозильных рыболовных траулеров типа «Маяк» (проект 502) и рефрижераторных сейнеров- траулеров типа «Альпинист» (проект 503). Во время подготовки резервистов некоторые из этих кораблей получали упрощенное противолодочное и артиллерийское вооружение: 25-миллиметровый спаренный зенитный автомат 2МЗМ, два однотрубных торпедных аппарата (406- или 533-миллиметровый), три реактивные бомбометные установки РБУ-1200 и бомбосбрасыватели для глубинных бомб. Наравне с вышеупомянутыми китобойцами типа «Мирный» они использовались как МРЗК. И это было весьма правильной мерой: в случае войны экипажи рыболовных судов мобилизовались вместе со своим судном. И как тут не вспомнить экипажи китобойцев с флотилии «Слава»?
После окончания Второй мировой войны в мировом судостроении стали предъявлять новые тактико- технические требования: уже на стадии проектирования мирных судов предусмотреть и перспективную военизацию или двойное назначение (в мирное время — для народного хозяйства, в военное — для ВМФ). В частности, на знаменитых отечественных атомных ледоколах оборудовались фундаменты для размещения артиллерийских орудий. Например, на «Ленине» была предусмотрена установка счетверенных 45- миллиметровых зенитных автоматов СМ-20-ЗИФ, а позже была предусмотрена установка девяти счетверенных 5 7-миллиметровых автоматов, которые планировалось установить в трех батареях по всей длине ледокола. Каждая батарея обслуживалась системой приборов управления стрельбой (ПУС) малокалиберной зенитной артиллерии «Фут-Б-92» и тремя комплектами РЛС «Фут-Б». На атомоходах типа «Арктика» предусматривалась установка двух двуствольных 76-миллиметровых артустановок АК-726 и четырех шестиствольных 30-миллиметровых зенитных автоматов АК-630. По свидетельству некоторых западных наблюдателей, головной ледокол «Арктика» проходил ходовые испытания с полным вооружением, которое затем было демонтировано.
С начала 1950-х и до конца 1980-х годов были отработаны проекты переоборудования:
— в быстроходные транспорты-доки — ролкеры типа «Стахановец Котов», арктические суда- снабженцы типа «Витус Беринг» (проект 10620) и типа «Иван Папанин» (проект 10621), атомный лихтеровоз типа «Севморпуть» (проект 10081) и лихтеровозы типа «Алексей Косыгин» (проект 17502);
— в быстроходные десантные корабли — ролкеры типа «Иван Скуридин» (проект 1607) и типа «Капитан Смирнов» (проект 1609);
— в минные заградители или ракетовозы — ледокольные транспорты типа «Андижан» (проект 550);
— в морские тральщики — средние рефрижераторные траулеры типа «Баренцево море» (проект 1332);
— в базовые тральщики — малые рефрижераторные траулеры типа «Балтика» (проект 1328) и рыболовные сейнеры типа РС-300;
— в рейдовые тральщики — рыболовные сейнеры проекта 388, малые рыболовные сейнеры типа «Нельма» (проект 1338) и рыболовного сейнера типа РС-150.
В послевоенное время впервые стало известно, по крайней мере по официальным документам, что такая операция прошла в апреле 1966 года на дизель-электроходе «Доброполье» Мурманского морского пароходства. Работы проводились в условиях «рассредоточенного базирования» в бухте Большая Волоковая. Их обеспечивали две бригады рабочих Росляковского судоремонтного завода и шесть артиллеристов с эскадры Северного флота. На судне были установлены одна спаренная 57-миллиметровых артустановка ЗИФ-31Б и четыре 25-миллиметровых спаренных автомата 2МЗМ. Через год, с 18 по 23 мая 1967 года, специальная комиссия Тихоокеанскою флота под командованием инженер-полковника Н. Водильева провела испытания образцов артиллерийского оружия, установленных в условиях необорудованного побережья на дизель-электроходе Дальневосточного морского пароходства «Енисей».
Работы на «Енисее» проводились в два этапа. До 20 мая на судне в «скоростном режиме» были установлены три различных барабана-фундамента под 57-миллиметровые системы СМ-24-ЗИФ. Отдельно оборудовались погреба артбоезапаса и проводились дополнительные работы. Все работы проводились также в условиях «рассредоточенного базирования» на рейде бухты Врангеля выездными бригадами Находкинского судоремонтного завода. И представителями СРЗ ВМФ № 50. После 20 мая были проведены стрельбы, при этом материальная часть сработала безотказно.
Капитанов китобойцев и китобойной плавбазы часто набирали из недавних офицеров ВМФ, имеющих практический опыт плавания на боевых кораблях. Под стать им были и помощники по политической части (помполиты), которые также прошли серьезную школу службы в ВМФ. Да и методы поощрения здесь были сугубо флотскими.
При возвращении из рейса капитаны-китобои должны были сдать зачет по совместному маневрированию и движению в ордере боевых кораблей. Если экипаж сдавал этот зачет с оценкой не ниже «хорошо», то после рейса рыбакам и китобоям полагалась специальная премия, замаскированная под премию за сложность условий работы. Если экипаж получал только удовлетворительную оценку, то на премиальные начинал действовать понижающий коэффициент. Ну а если получал двойку, то понижающий коэффициент действовал и на всю премию за улов. Принимали зачеты командир и штаб соединения одного из флотов ВМФ, к которому в соответствии с мобпланом было прикреплено данное рыболовецкое или китобойное суда. Вот как об этом вспоминает известный писатель-маринист капитан 1-го ранга Владимир Шигин, который, в 1980-е годы проходил службу в соединении противолодочных кораблей ДКБФ и неоднократно выходил на одном из них за балтийские проливы для встречи рыболовецких судов:
В бытность заместителем командира дивизиона малых противолодочных кораблей мне неоднократно приходилось выходить для встречи наших рыбаков в районе балтийских проливов. И пока мы шли вместе, то успевали принять у них все специальные учебные задачи. Надо отдать должное, рыбацкие капитаны очень серьезно относились к совершенно не специфичным для них вводным. На памяти — лишь один или два из них, которые попытались убедить нас в неправоте или не справились с поставленными задачами. Но остальные даже как-то лихо ходили в ордере при проходе узкости, работали в составе поисковой группы и выполняли иные задачи. Естественно, с большим удовольствием мы ставили им хорошие и отличные оценки.
Вот пока и весь рассказ о специальных резервах для советского ВМФ.
А теперь пришло время рассказать о настоящем призраке, который вот уже 66 лет не дает покоя военным историкам.
Подводный призрак у аргентинских берегов
На вершине невысокого холма в шотландском местечке Гринок стоит монумент в виде Лотарингского креста. Это памятник экипажу французской подводной лодки «Сюркуф» и ее командиру Луи Блезону, пропавшим в феврале 1942 года.
После Второй мировой войны, этот уникальный подводный корабль был внесен в почётный именной список «Свободной Франции», но тайна его гибели до сих пор остаётся не раскрытой. Более того, ее версия
