что новая религия впервые начала оформляться среди еврейских общин крупных городов Востока. Перенесение места возникновения христианства в Палестину (в частности, в отсталую Галилею) является результатом позднейших конструкций.
Однако, возникнув в иудейской среде, христианство быстро начало впитывать в себя наиболее общие религиозные представления эпохи, порвало с иудейством и стало совершенно новой религией, носящей универсальный характер. Причиной быстрого распространения христианства являлось не только то, что оно сумело удачно объединить все основные религиозные идеи своей эпохи и придать им наиболее общий характер, свободный от всех местных особенностей. Успехи новой религии не в меньшей степени были вызваны ее организационными формами. Христиане в каждом городе составляли общину верующих. Это было не только объединение единоверцев, но и своеобразный союз взаимопомощи и благотворительности[521]. Так как большинство членов общины первоначально принадлежало к неимущим и малоимущим слоям городского населения, то этот момент играл огромную роль. В каждой общине существовала касса, из средств которой раздавались пособия и устраивались общие трапезы. Эта касса пополнялась за счет взносов.
Идеология, господствовавшая в ранних христианских общинах, была идеологией социальных низов, напоминающей настроения сивиллиных пророчеств: уравнительные стремления, нападки на богатых, восхваление бедности, ненависть к всеобщему угнетателю — Риму.
В науке по проблеме возникновения христианства традиционно существует две школы — мифологическая и историческая. С. И. Ковалев был сторонником мифологической школы. Для полноты представлений по данному вопросу необходимо познакомиться с точкой зрения и аргументами другого направления.
Дискуссия между двумя школами разворачивается вокруг проблемы историчности центрального персонажа христианской традиции—Иисуса Христа: мифологическая школа отрицает его историчность, историческая — признает, и спор ведется уже в течение двух веков. Круг источников, относящихся к этой теме, включает две главные группы — новозаветные сочинения и произведения античных языческих писателей. Образ Иисуса Христа в новозаветной традиции сложен. В Откровении Иоанна облик Христа абстрактен, только в евангелиях идея и образ христианского мессии предстают совершенно разработанными: здесь прослеживается вся земная жизнь Иисуса Христа от рождения до смерти на кресте и воскресения. Главными же аргументами в пользу историчности Иисуса Христа являются данные античных языческих писателей. «В этой группе источников первое и важнейшее место принадлежит сочинениям иудейского историка Иосифа Флавия, творчество которого падает на вторую половину I в. н. э., время, прямо совпадавшее с возникновением христианского движения или, во всяком случае, недалеко отстоявшее от него. Флавий дважды свидетельствует об Иисусе Христе. В 'Иудейских древностях', рассказывая о ряде бедствий, постигших Иудею в то время, когда в Риме был императором Тиберий, а наместником в Иудее — Понтий Пилат (управление последнего датируется приблизительно с 27 по 37 год), Флавий упоминает о казни Христа: 'Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил его к кресту. Но те, кто раньше любил его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о нем и о многих других его чудесах боговдохновенные пророки. И поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по его имени' (XVIII, 3, 3, пер. Г. Г. Генкеля). Второй раз об Иисусе Христе упоминается Флавием в тех же 'Иудейских древностях' в связи с рассказом о событиях времен Нерона. Характеризуя самоуправство и жестокость одного из иерусалимских первосвященников Анана Младшего, историк упоминает и о таком факте: 'Он (Анан) собрал синедрион и представил ему Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, равно как нескольких других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями' (XX, 9, 1).
Первый отрывок — самое знаменитое место в античной языческой традиции о Христе. Он вызвал огромную полемику в научной литературе Нового времени. Критическое направление, отвергавшее исто рическое существование Иисуса Христа, объявило этот отрывок (как, впрочем, и другие свидетельства о Христе у ранних античных писателей) неподлинным, видя в нем позднейшую вставку какого-либо хри стианского переписчика или редактора. И действительно, при ближайшем рассмотрении в рассказе Флавия бросаются в глаза такие детали, которые странно выглядят у писателя, бывшего правоверным иудеем, и потому возбуждают сомнения в подлинности свидетельства. Это касается оговорки о том, что Иисуса едва ли можно было считать человеком, утверждения, что он именно и был мессией — Христом, а более всего — заявления о его воскресении после смерти. В противоположность этому второй отрывок, где упоминается об Иакове, брате Иисуса Христа, не вызывает никаких подозрений, и это заставляет с осторожностью отнестись к решению вопроса о подлинности первого. Быть может, правильнее было бы, не отрицая подлинности свидетельства в целом, признать здесь наличие некоторой последующей христианской обработки, которая и придала рассказу Флавия флер благочестия в христианском духе. Но даже если, как мы сейчас допустили, оба свидетельства Флавия об Иисусе Христе в целом являются подлинными, то это еще не значит, что они обладают силой первоисточника. В любом случае нельзя исключить возможности того, что Флавий опирался на уже существующую христианскую традицию. Как человек любознательный, живо интересо вавшийся современным религиозным движением в Иудее, как вдумчивый историк и писатель, внимательно изучавший все доступные ему материалы, он не мог пройти мимо христианских свидетельств о творцах их веры, в чем бы эти свидетельства ни заключались — в письменных ли сочинениях или устном предании» (Курбатов Г. Л., Фролов Э. Д., Фроянов И. Я. Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь. Л., 1988. С. 95—96).
Свидетельства других античных авторов — Плиния Младшего, Тацита и Светония — не имеют решающего значения. Исходя из всего вышеизложенного нужно признать, что существование двух различных научных направлений в вопросе возникновения христианства правомерно.
Христианство II—III вв.
Впрочем, из-за характера источников мы плохо знаем христианство I в. Сквозь массу мифологического и легендарного материала с трудом лишь просматриваются его общие черты. Иначе в этом отношении обстоит дело с христианством II—III вв. Его мы знаем лучше, так как в нашем распоряжении находятся более достоверные источники. Разбирая их, мы видим, что в христианских общинах второй половины II в. уже преобладало среднее городское население: купцы, ремесленники, землевладельцы и другие имущие элементы. Приток этих слоев в христианские общины объясняется двумя причинами. Во-первых, кризис идеологии охватывал все более широкие круги римского общества. Рост скептицизма и неверия сопро вождался усилением религиозных настроений, увлечением магией, восточными культами, мистикой и пр. Одна и та же эпоха породила и Лукиана и Апулея. Во-вторых, принадлежность к христианам во II в. оказывалась даже выгодна с экономической точки зрения. Общины были разбросаны во всех крупных городах империи и поддерживали друг с другом тесную связь. Это создавало большие удобства для торговцев и ремесленников, что особенно сказалось во второй половине II в., когда кризис всего больнее ударил именно по этим слоям.
Изменение социального состава общин во II в. отразилось на их идеологии и организации. Приток имущих элементов постепенно оттесняет на задний план бедноту. С настроениями сивиллиных пророчеств начинают бороться. В христианской литературе II в., правда, еще встречаются выпады против богатых и государства, но они все более и более заглушаются другими тенденциями. На смену формулам раннего христианства — «легче канату пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство божие», «нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного; но все и во всем Христос» — появляются совершенно иные: «вы же, слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым», «воздайте цезарево цезарю, а божие — богу» и т. п.
Меняется и организация христианских общин. Она начинает приобретать более прочный характер. В общинах I в. руководство принадлежало странствующим проповедникам, пророкам и апостолам,
